Солнечный ветер. Книга третья. Фаустина

Здесь императора окружают старые лица: Помпеян и его помощник Гельвий Пертинакс, друг детства Ауфидий Викторин, с которым он когда-то играл в тригон, Понтий Леллиан. Но появляются и новые, среди которых он отличает хорошо показавшего себя в парфянской войне Валерия Максимиана. Он узнает ближе Септимия Севера, Дидия Юлиана, Песценния Нигера, Клода Альбина²¹.

Помимо других Марк замечает выдающие способности канцеляриста Таррутения Патерна, его усидчивость, пунктуальность, проницательный ум. Патерн становится ответственным в канцелярии за издание указов, распоряжений и всю переписку на латинском языке.

Новые подходы знаменуют появление свежих лиц. Так и должно быть. Мог ли ранее он предполагать, что за обеденным столом встретит этих людей, молодых и уже в возрасте? Думал ли что будет заглядывать вместе с ним в карты предстоящих сражений, обсуждать планы войны? Догадывался ли, что почти все они окажутся императорами Рима? Нет, конечно! Настоящий правитель не страшится соперников. Подобно солнцу он притягивает к себе другие планеты, чтобы послать объединенные силы только на созидание. Этот государь не боится споров, не избегает неприятных людей, не уходит от прямых вопросов, потому что имеет два непревзойденных качества: он может ставить великие цели и обладает непререкаемым авторитетом.

Таков Марк Аврелий Антонин, цезарь, сидящий за общим столом, простой и доступный, которому все хотят подражать.

«Идите тихо, не гремите оружием!» – приказывает префект претория Марк Виндекс легионерам и солдатам вспомогательных частей. Выстроившись в колонну, те начинают движение вперед.

Виндекс происходил из знатной семьи, был однофамильцем того самого Макриния Виндекса, который успешно разгромил лангобардов у Бригеция несколько лет назад. Император назначил Марка префектом претория в помощь Бассею Руфу взамен погибшего Фурия Викторина.

Переправа через Данувий началась рано утром. Над рекой еще висел белый туман, кудреватый, плотный, похожий на шесть апулийских овец, а солнце пыталось пробиться сквозь низко опустившиеся тучи. Оно висело где-то у горизонта светлым пятном будто светильник, прикрытый материей. Из-за этого деревья, росшие на германском на берегу, всем показались темными и мрачными, собравшимися у самой воды угрожающей толпой. С опаской туда поглядывали легионеры: не скрываются ли за древесными стволами и прибрежным кустарником зоркие разведчики германцев? Не готовят ли маркоманны неприятный сюрприз, выпустив смертоносные стрелы из-за ветвей, когда их никто не ожидает? Но нет, все тихо и даже птицы не кружат в вышине, вспугнутые незваными пришельцами. Молчат и звери, затаившиеся в глубине чащоб. Лишь обеспокоенный ветер шелестит, заплутавшись среди деревьев, да скрипят корабли, как старые ворчуны давно знакомые друг с другом.

Лениво и мягко плещутся речные волны. Римляне сосредоточенно идут по деревянным палубам кораблей, приставленных друг к другу боками. Они держат в руках щиты и пики. Всадники кавалерии ведут лошадей под уздцы, чтобы те невзначай не прыгнули в воду. В ранний рассветный час хорошо слышны голоса центурионов и опционов, хотя те и командуют вполголоса.

Командовать вторжением на варварскую территорию Марк поставил Пертинакса по совету Помпеяна. Выходец из вольноотпущенников Пертинакс почти десять лет преподавал грамматику в школе, что не приносило достатка. Может он и был хорошим учителем, но посчитал, что на военной службе ему повезет больше. Как у многих, у его отца – торговца шерстью, оказался знатный патрон Лоллиан Авин из сенаторского сословия. Он-то и помог Пертинаксу пойти по военной стезе. При цезаре Антонине Пертинакс стал центурионом, а затем последовательно прошел по всем ступеням военной службы, оправдывая свое прозвище.²²

Старая знать не любила Пертинакса, считая его, как и многих, которых Марк приблизил к себе во время войны, выскочками, переходящими дорогу настоящим доблестным героям из патрицианских семейств. Пертинакс платил им ответной неприязнью. Столкновение с нобилями у него начались давно, еще в Сирии. Получив назначение префекта четвертой когорты в третьем Галльском легион, он решил использовать коней государственной почты, чтобы добраться скорее к месту службы. Доброжелатели тут же доложили об этом наместнику Сирии Корнелиану и тот заставил Пертинакса идти под палящим солнцем пешком из Антиохии к своему подразделению.

После этого прошло несколько лет. Военная судьба забрасывала Пертинакса в Британию, а затем на Дунай, где он возглавил германский флот. Сейчас начинался новый этап его карьеры, и он был уверен, что не подведет императора и своего покровителя Помпеяна. Он сидел на коне, с удовольствием наблюдая как римские войска словно огненная лава, спускающаяся с вулкана Этна, текут по наведенной переправе на вражеский берег, неудержимые, смертоносные, сжигающие жаром войны все на своем пути. Эта видимая мощь сокрушит любые укрепления и стены.

К нему подъехал Виндекс.