Солнечный ветер (СИ)

- Кто. Тебе. Баризи? - спросил Дженсен ещё раз, чётко выделяя каждое слово. - Он смотрит на тебя, как на Бога. Это напрягает.

Джаред тихо рассмеялся и тяжело вздохнул:

- Вот же настырный... Ну ладно, вот тебе ответ. Он хороший друг, Дженсен, просто отличный парень, и преданный до жути. Жаль, что вы с ним в Школе не ладили.

- Мы ладили. Просто у нас с ним совсем разные интересы, а потом появился другой человек, на которого я смотрел всё своё время.

Джаред улыбнулся шире, сбивая чёртовыми ямочками с правильных мыслей, и Дженсен скрипнул зубами, продолжая удерживать упрямого Падалеки в вертикальном положении и заставляя двигаться вперёд маленькими шажками.

- Кто бы мог подумать... Ещё немного пройдём, и возможно, я услышу предложение руки и сердца.

- Запомни, желторотик: я не бью тебя сейчас исключительно по одной причине, - ты ранен и вроде как спас меня. Я тебе должен. А я не бью тех, кому должен.

Падалеки снова засмеялся; мог бы - захохотал во всё горло, да рёбра не позволяли пока такой роскоши.

- Ты мне тоже очень нравишься, Дженсен!

- А Бруни?

Да что ж сегодня за день-то такой!? Ему что, браконьеры сделали укол «допытайся до правды или умри», пока он валялся без памяти?

- А Бруни это Бруни, - мягко ответил Джаред, отчего Дженсен разозлился не на шутку. Не на Джареда, нет, а на себя по большей части, только «желторотику» вовсе не обязательно знать это.

Джаред озадаченно смотрел на него, где-то даже немного растерянный от такой резкой смены настроения Дженсена. Он прикидывал что-то в уме, явно пытаясь найти правильные слова, но ответить не успел; их в очередной раз прервали. В откинутых шлемах зафонила оживающая матрица, послышался треск и писк, и внезапно сквозь весь этот шум раздался громкий вопль, заставивший их вздрогнуть от неожиданности.

- ПАДАЛЕКИ! ПРИЁМ!

Ну, кто бы сомневался! У Марка Баризи явно имелся радар не только на поиски непутёвого тела Джареда, но ещё и на его эмоциональное состояние. Не в первый раз и, видимо, не в последний, надо привыкать.

- Ох, Марк, наконец-то! - выдохнул Джаред, и Дженсену показалось, что тот стал в два раза тяжелее, словно то, что его поддерживало в вертикальном положении долгие часы блуждания по бункерам, теперь решило, что всё, хватит. Дженсен крякнул и буквально взвалил его себе на спину, удерживая за запястье.

- Слава скунбрикам!.. Отозвался... Ты жив? Дженсен с тобой?

- «Да» на оба вопроса. С нами всё в порядке...

- Не слушай его, Марк! - заорал Дженсен, наклонившись к шлему Джареда, и забывая, что его собственная матрица теперь тоже ожила и есть смысл воспользоваться ею, а не орать Падалеки в ухо. - Он серьёзно ранен! Мы в каких-то катакомбах под землёй и тут камнеежки!

- Принято! Если бы не мой прибор, который показывал движение неизвестно где, вас бы уже с почестями похоронили. Держитесь ребята. Мы близко. Не отключайтесь.

- Принято, - ответил Джаред, с досадой глядя на Дженсена. - Зачем ты это сказал? Я в порядке!

- Ни в каком ты не в порядке, Падалеки! Я обрабатывал твою рану и вижу тебя сейчас. Ты бледный как смерть. Тебя шатает и лихорадит, ты не можешь стоять на ногах самостоятельно. Чем быстрее нас найдут, тем лучше. Так что лучше заткнись.

*****

Спустя ещё час переговоров и примерных ориентиров к ним навстречу, наконец, выбежали спасатели из Патрульной службы Сатурна. Никогда и никому ещё Дженсен не радовался так сильно. Правда, разжать пальцы и выпустить Джареда из рук оказалось сложнее, чем он думал, но его заминки почти никто кроме самого Падалеки не заметил. И слава Богу!

Некоторое время понадобилось, чтобы переодеть Джареда в новый скафандр и погрузить на медбот. Оказалось, что они не дошли до места, где состав воздуха резко менялся на привычный ядовитый Титановый коктейль всего лишь порядка полумили. И это здорово! Потому что этой зыбкой преграды между жизнью и смертью они могли бы и не заметить, - настолько она была замаскирована. Дженсен бы точно не заметил ультрафиолетовую стену, отделяющую привычные условия для человека от климатических показателей мира трёхногих и не только жителей Титана.

Потом они, наконец, вышли на поверхность, где их ждала целая делегация встречающих, и Дженсен недоумевал, отчего вдруг такой ажиотаж. Он вяло отвечал на приветствия и объятия, оживившись только тогда, когда его окружил собственный экипаж, и Бруни, разрыдавшись, повисла на его шее. Он успокаивающе обнимал девушку, устало улыбался Венту и Сэмиру и следил за перемещениями медбота с Джаредом. Он ещё не понимал важности происходящего и открытого ими, и находился в каком-то сонном коконе, отчего вся шумиха доносилась как сквозь толстый слой ваты.

Уже позже, немного отдохнув и перекусив, Дженсен узнал, что они бродили в катакомбах Титана не десять часов, как показывали старенькие часы на его руке, а четверо с половиной суток. Вот так...