Солнечный змей (СИ)

Древний подобрал с края пульта гранёный штырь из тёмного металла. Его концы были сплющены и залиты чем-то плавким, чуть пониже были пробиты отверстия. Два знака тлакантской письменности виднелись на одной из граней, они сильно истёрлись, но их ещё можно было распознать. Гедимин повернулся к примолкшему сармату-медику. Штырь на его ладони едва заметно дрожал.

- Гедимин, это было в твоей ноге, – Огден снова разглядывал крышку кокона. – Извлёк из осколков берцовой кости. На нём они, по-видимому, держались, но удар их разрушил. Я вынул эту штуку. Прочная, но очень грубая, и крепилась винтами… не думаю, что они для этого предназначались. Скорее, детали какого-то механизма. Был и второй стержень, он от удара немного погнулся. Очень прочный и стойкий сплав.

- Да, – кивнул Древний, перебирая куски металла. – Очень прочный. Внешний корпус «Гарпии». Всё, что в этом корабле было прочным, – это внешний корпус. И некоторые винты. Неплохо они продержались, со Второй Сарматской…

- Вторая Сарматская? Ты в плену был, когда это сделали? – младший сармат поднял голову, чтобы взглянуть Гедимину в глаза.

- Я был под крылом упавшей «Гарпии», – Древний задумчиво смотрел на стержни – и только на них. – Раздробил ногу при падении. Пытался бежать, но был обездвижен. Его звали Мэттью, насколько я помню. Мэттью Санчес. Это его инициалы, не знаю, зачем он оставил их тут. Почему не пристрелил меня – тоже не знаю. Собрал мне ногу, делился водой. Потом увёл в Нью-Кетцаль. Зажило быстро. Не выяснял, что с ним было потом. Говоришь, кости держались на этих железках?

- Он делал операцию прямо в поле? Без инструментов, без дезинфекции… странно, Гедимин, что ты выжил и это рассказал, – покачал головой Огден. – Видимо, он был склонен к экспериментам.

- Он надеялся, что я выживу, – хмыкнул Древний Сармат и ссыпал детали обратно на край пульта, оставив на ладони наименее истёртый винт. – Пятьдесят семь веков… Не думал, что вспомню его снова. Выкинь эти обломки, Огден. И не болтай о них.

Глава 19. Белые корни

Вой гуделок давно уже смолк, и ничто не нарушало более тишину, даже ветер не свистел и не пытался сорвать с повозки полог. Койя зашевелилась и выбралась на свет. Её уши беспокойно вздрагивали. Кесса осторожно погладила зверька, тот тихо заурчал.

- Каримас милосердный… – Хагван покачал на ладони раковину-рог, поморщился и вернул её на пояс. – Храни меня от поедания такой бурды… Уж лучше тухлое мясо из ледовой ямы!

Речница покосилась на щель в пологе – Речник Яцек снаружи, на крыше с арбалетом, интересно, что ему слышно?..

- Ещё не полегчало? – сочувственно поцокала языком она. – Не бойся, Хагван, нам этой похлёбки больше не дадут. Это для Модженса готовили. Он ранен, ему нужно было подкрепиться.

- Корни и крона! Хорошо, что я не сармат, – Хагван снова поморщился и пощупал живот. – Когда ещё съел, а до сих пор кровь на языке… Как только Модженса не вывернуло?! Я думал, сарматы брезгливые…

- Кому-то нехорошо? – Аса отошла от жирника и повернулась к чужестранцам, её глаза тревожно блестели. – Давно не ели. У меня осталась ещё хорошая еда. Подождите, сейчас достану.

- Каримас милосердный… – Хагван отполз подальше от солмицы и лёг на шкуры, дыша в щель между пологом и повозкой. Кесса покачала головой.

- Вот хорошая еда, – Аса развязала тюк, уложенный под настил, на холодные костяные балки, и покрытый инеем. Содержимое ломалось в пальцах и разваливалось на розовато-белые пластины, проложенные чем-то тёмно-красным.

- Хорошая еда – осенний ниххик, очень вкусный, – Аса положила несколько пластин на колени Речницы. – Мясо и внутренности.

Койя понюхала розовые ледышки, поставила уши торчком и попыталась лизнуть одну. Кесса отгрызла маленький кусочек. Привкус был сладковато-кислый, напоминающий о прелой листве и холоде глубоких ям. Аса, одобрительно кивая, вернулась к тлеющему жирнику – чем дальше ехали солмики, тем становилось холоднее, и гасить огонь было попросту опасно.

- Люди это едят? – еле слышно спросил Хагван, отворачиваясь от щели.

- Хагван, лучше поешь ирхека, – Речница выгребла со дна сумки остатки куосских припасов и высыпала на ладонь олданца. Тот благодарно кивнул и захрустел сухарями.

На лежанке у входа неохотно зашевелился Икымту, пригладил волосы и стряхнул с одежды кошачью шерсть.

- Нехорошо, – протянул он, тоскливым взглядом провожая тючок с «осенним ниххиком». – Никто не бьёт ниххиков весной. Рано вы приехали. Осенью каждый вождь забил бы для вас лучшего ниххика, всем бы досталась похлёбка из свежей крови. Модженс – очень почётный гость, но разве вы, воины юга, хуже?

- Икымту, возьми вот, – Кесса поспешно протянула ему обломок мороженого мяса. Солмик замотал головой, подобрал копьё и поспешно вышел. Краем глаза Речница увидела, как свирепо смотрит на него Аса.

- Хвала Каримасу, что я не почётный гость! – еле слышно прошептал Хагван.

В повозку, отряхиваясь от снежной крупы, протиснулся Речник Яцек, отложил тяжёлый костяной лук и протянул руки к огню. С его рукавиц закапала вода, шипя на краях жирника.