Солнца нет

Лейтенант понял, что срочно надо менять тему разговора, иначе и ему достанется на сухари, поэтому он ненавязчиво подал идею: "Моего друга баба вчера бросила, ушла к коммерсанту какому-то".

Свинин аж на месте подскочил, вытаращив глаза.

— Ну, брат, знаешь, ну, бабы это вообще!.. Это вообще… всё им, сукам, мало! Всё им денег, бабла им давай телегами! А благодарность-то, вот она у них какая! — затараторил мент.

Напарник хотел вставить замечание, но Свинин его прервал.

— Петруха, хватит, чего разболтался? Честное слово, вот вечно ты вперёд всех лезешь, рот другим затыкаешь. Я всегда говорил, что бабы — это самое гадкое, самое бесполезное существо из всего живущего на Земле. Ну, сам посуди, мозгов нет, инстинкты животные, нажраться да задницу свою получше пристроить. А какие они все дуры, Петруха! Какие дуры! Я слова такого подобрать не могу, чтоб их умишко охарактеризовать, ум у них — куриный. Вот шмотки да болтовня глупая, больше им ничего не надо. Петруха, вот веришь-нет, но если вдруг я узнаю, что моя где-то там гуляет, то башку отверну своими руками, а потом пристрелю! — Свинин потряс табельным оружием. — Потвёрже с ними надо, приятель, в кулаке держать, иначе на шею сядут, суки. Ты Подушкина знаешь же, видал, в чём ходит? Из мундира не вылазит, зато жена — раскрасавица, расфуфыренная, в соболях, в перстнях, в золоте по другим мужикам расхаживает, а он, подкаблучник последний, рогами уже потолок прошиб, придурок.

— А начальство ещё хуже баб! — произнёс лейтенант.

— Да-а-а! — согласился рыжий. — Ну, наш людоед, это я скажу, вообще! Это слов же просто нет, какой он урод конченный. И кровь пьёт, и по шее даёт, работаешь-работаешь, а ему всё мало да мало! Напялил, гад, погоны полковничьи и думает, мы все задницу ему лизать должны?!

Лейтенант только открыл рот, желая высказать свои мысли, но Свинин его опередил.

— Молчи, Петь! Вот всегда ты не вовремя с разговорами лезешь, привык болтать без конца, а первое правило разведчиков знаешь? Болтун — находка для шпиона! Поэтому надо тебя как-то менять в лучшую сторону!

Толстяк допил вино, подчистил еду, утёр губы салфеткой.

— Совсем я с тобой устал, Петя. Вот до чего ты меня утомил! Я сейчас пойду отолью, а ты тут подумай хорошенько о своём поведении безответственном. Работать надо над собой, Петруха, работать, а не шашлыки на халяву жрать у Отарчика. Стойкости они тебе не прибавят, — наставил многозначительно мент и с чувством добавил: — Вот же послал Бог напарничка! — после чего проследовал к туалету, оставив опешившего сослуживца в одиночестве.

Однако, скрывшись от любопытных глаз, Свинин, вместо того, чтоб зайти в уборную, проигнорировал её, выйдя на улицу через чёрный ход. Убедившись в том, что никто его не преследует, он миновал соседнюю улицу, войдя в двухэтажное, безнадёжно заброшенное здание. Кругом был чудовищный мусор, страшные облезлые стены, исписанные праздношатающимися подростками, на полу среди рваных газет, бычков и осколков отставшей штукатурки, сидя, ел пожилой бомж, воняющий старыми лохмотьями, которые служили ему одеждой.

— А ну, вставай, тварь! — приказал капитан.

Бродяга ошарашенно вскочил, боязливо озираясь: "Неужели опять малолетние фашисты?" — пронеслось в его голове, а вслух крикнул, ещё не видя, кто перед ним. — Не бейте меня, не бейте!

— Пошёл отсюда, сволочь! Чтобы я рожу твою здесь больше не видел! — проорал мент, пнув мужичка, тот, простонав, поплёлся прочь. — И дружкам своим передай, чтоб не совались, а то головы поотшибаю! — пригрозил вслед толстяк.

Бомж скрылся. Рыжий, удостоверившись, что никого больше рядом нет, поднялся на второй этаж. Там тоже было много мусора и хлама. Проверив помещение на присутствие посторонних, Свинин отыскал небольшую трещину в стене у большого окна, точнее того, что от него осталось, прикрытую куском камня. Отодвинув булыжник в сторону, он просунул в отверстие руку и вынул старую полуржавую консервную банку, затем, подняв зубчатую крышку, мент извлёк из неё толстую, туго свёрнутую трубочкой пачку новеньких евро. Он жадно улыбнулся и, спрятав деньги во внутренний карман, поспешил к выходу. Проходя через дверной проём, капитан вдруг получил удар по голове увесистым молотком. Свинин изумлённо обернулся, по его лицу струилась кровь, взглянул в глаза напавшего, хотел было что-то сказать, но получил ещё один удар в лоб. И истекая кровью, свалился на грязный бетонный пол. Правый мёртвый глаз отражал рядом валяющийся использованный презерватив и шприц.

Глава 34