Солнце больше солнца (СИ)

- Ещё один работник, он сейчас упряжь чинит. И кухарка.

- Пригласите их сюда.

Фёдор Севастьянович вышел, пришелец сел за стол. Его люди поставили винтовки к стене, сняли шинели и тоже уселись. Вместе с командиром за столом сидело шестеро. Вернулся Данилов, за ним вошли Илья Обреев и испуганная девушка: она нанялась недавно, когда старая кухарка умерла от воспаления лёгких.

- Моя фамилия - Москанин, - сообщил Обрееву человек во френче, - для тех, кто со мной служит, я - Лев Павлович. Прошу вас назвать себя.

Илья, весьма заинтересованный тем, что видит, а более - тем, что будет дальше, бодренько назвался во множественном числе:

- Мы - Илья Фомич Обреев!

Москанин перевёл взгляд на кухарку, которая стояла замерев, потупившись.

- Уважаемая, в этот дом пришли ваши друзья. Скажите, как вас зовут?

- Мария... - произнесла девушка дрожащим голосом.

Москанин обратился к хозяину:

- Поставьте Марии стул к столу, она будет с нами. - Затем он благосклонно пригласил Маркела и Илью: - Садитесь за стол.

Данилов, уже снявший поддёвку, был в холщовой рубахе, перехваченной синим пояском. Стул для Марии, взяв его за спинку, он поставил к столу непринуждённо, а она, прежде чем сесть, взглянула на хозяина расширенными от несусветной растерянности глазами.

Пришелец объявил Данилову:

- Желательно пообедать! - добавил: - Позовите вашу жену. Она будет обслуживать.

Пятеро красногвардейцев смотрели на хозяина с ехидством и угрожающим ожиданием. Он помолчал, вышел в соседнюю комнату:

- Соня... - с минуту что-то говорил жене, понизив голос.

Он и она прошли через горницу в кухню, он на пороге обернулся:

- Я буду ей помогать.

- Ваше дело, - сказал Москанин.

Через минуту Данилов заглянул в комнату:

- Щей не хватит на всех.

Пришелец с видом терпения произнёс, будто растолковывая непонятливому:

- А вы налейте помаленьку в каждую тарелку. В каждую, - повторив, продолжил невозмутимо: - Хлеба-то, думаю, хватит. Сало, конечно, есть, домашняя колбаса. Несите.

Маркел и Илья, переглянувшись, следили за движениями хозяина, который превратился в слугу. Он был худ и, когда поворачивался сутуловатой спиной, под рубахой выделялись выступающие лопатки. Выглядел он равнодушным, а у Софьи Ивановны, смиренно склонявшей голову в платке, дрожали руки. Когда стол был накрыт на девятерых, хозяева хотели уйти, но Москанин произнёс всё тем же бесстрастно-ровным голосом:

- Постойте тут - что-то может понадобиться.

Он и его люди начали есть. Маркел покосился на стоявших у двери в прихожую хозяев, тоже взял ложку, хлеб. Илья приступил к еде с нарочито уверенным видом. Девушка-кухарка сидела на стуле недвижно, опустив руки. Москанин сказал ей:

- Мария, ешьте!

Она, не двинув головой, подняла правую руку, поднесла ломоть хлеба ко рту, откусила. Человек во френче, обводя обедающих взглядом, остановил его на сидящих рядом друг с другом двух работниках и кухарке:

- Мы, коммунисты, сделаем так, чтобы ни один человек не унижал другого человека работой на себя, - проговорил с выражением сурового спокойствия. - Мы заставим каждого, кто пользовался чужой жизнью, обслуживать вчерашнюю жертву. Но это только начало, это слишком мелко, чтобы быть главной задачей. Она - в науке, которая сделает невообразимое. Мы заставим природу, саму материю обслуживать человека. Мы создадим силы господства над всей планетой.

Он ложкой черпнул со дна тарелки щи и, перед тем как отправить ложку в рот, положил в него кружок колбасы. Один из красногвардейцев повернул голову к Данилову:

- К салу чесноку не дали! Есть у вас чеснок?

Фёдор Севастьянович отправился за чесноком. Обед заканчивался, когда в сенях стукнула дверь, зачастили шаги в прихожей, в горницу шагнул красногвардеец:

- Лев Павлович, вас ждут!

Москанин неторопливо надел пальто, шапку. Выходя, сказал Данилову:

- Щей должно хватать на всех, для начала зарежьте барана.

9

Двоим в красных нарукавных повязках было велено остаться, они выбрали в овчарне барана-двухлетка, приказали хозяину перерезать ему горло, присматривали, как его свежуют хозяин, Илья и Маркел. Мясо понесли в кухню, тут пришла подруга Софьи Ивановны: торопилась к ней в дом. Илья побежал узнать, что приключилось. Возвратясь, в кухне, при двоих красных, оторопело выговорил:

- Командир убил Башкирцева и Аристархова.

Башкирцев владел большим конским табуном, Аристархов имел лавку, продавал керосин, скобяной и всяческий прочий нужный в селе товар.

- Лев Павлович своё назначение знает! - сказал одобрительно, с улыбкой, красногвардеец.