Солнце Ирия

— А разве для того, чтобы полюбить кого-то нужно изучать его? Любовь либо есть, либо ее нет. — Ответил Илья, в сотый раз целуя ее руки. — Прости, что тебе придется ухаживать за ней. В этом мало приятного. Она совсем больна. Ей не долго осталось… Она будет спрашивать: кто ты, откуда… Говори, что ты присмотришь за ней. Что сиделкой будешь. И все.

Так она и поступила.

— Меня зовут Элишка. Я буду присматривать за вами. Если вам что-то понадобится — зовите меня.

— Уходи! — потребовала Анастасия Алексеевна, если б силы позволили, бросила бы чем-нибудь в девушку. А только дверь прикрылась, как ударилась она в плач, и проплакала до самого рассвета. И сделалось ей от того хуже.

Элишке было жаль эту несчастную женщину. И потому она пришла на следующий день, полная решимости: несмотря на недовольство затворницы, прибралась. Мыла полы, песню напевала (и только в этот момент Настасья молчала), окна распахнула, воздух свежий пустила, одеяла вытрусила, подушки выбила… А Анастасия Алексеевна все сидела в постели, на подушечки опираясь, и сверлила ее злым взглядом.

— Вот сейчас мы порядок наведем, и вам сразу легче дышать станет! А как легче станет, так мы и подниматься из постели начнем, а там, глядишь, и вовсе на прогулку пойдем! Вы же давно по двору не ходили?..

— Позови ко мне Илью! — не дослушав, потребовала женщина.

И все настроение Элишки сдулось, как лопнувший пузырь.

— Хорошо, — и опустив голову, пошла к хозяину.

Тот сидел в своем кабинете, на первом этаже, и просматривал отчеты купцов, да старост. Прежде чем войти, Элишка постучалась. И мужчина сразу поднял голову, оторвавшись от бумаг. Улыбнулся ласково и приветливо. Когда он улыбался, его глаза искрились радостью. И вся она принадлежа одной девушке — Элишке. Удивительно, насколько приятно было открытие, что ты вызываешь у другого человека столь приятные чувства!

— Входи скорее. И дверь прикрой! — попросил он. — Да не бойся! Иди ко мне! — увидев, что она мнется на пороге, Илья позвал к себе. А потом и вовсе усадил на колени, крепко обнял и уткнулся носом в ее волосы, чтобы жадно вдохнуть аромат. Неловко сделалось Элишке. Она здесь, принимала ласку мужчины, жена которого терзалась от неведомой болезни наверху. А другой мужчина, чьего внимания хотела она сама, даже не вспоминал о ней и всегда был холоднее камня.

— Соскучился. Не видел тебя всего лишь полдня. И забоялся, что ты пропала. — Говорил Илья. Тоже он произнес и утром, когда тихонько прокрался в ее комнату с целым подносом сладостей, чмокнул ее в лоб и вновь ушел. — Ты устала? Ничего. Сейчас я со счетами закончу… И, как стемнеет, мы с тобой верхом прокатимся.

Он оказался добрым и заботливым. Всякий раз, когда Элишка встречалась с ним взглядом, этот человек так улыбался, и так на нее смотрел, что она чувствовала себя особенной. Ведь другие девушки (а Элишка слышала, как они шепчутся) завидовали, и жаловались друг дружке, что и в былые годы, до того, как хозяин женился, ни на кого так не смотрел. К слову, о жене…

— Она зовет тебя. Видеть хочет. Сейчас. — Сказала Элишка, и заметила, как быстро изменилось приветливое и сияющее лицо мужчины, он стремительно мрачнел. Помолчал некоторое время, а потом с какой-то горечью поцеловал девушку в щеку, и вместе с ней поднялся из-за стола.

По лестнице он поднялся быстро, словно хотел поскорее разобраться с проблемой (в основном с собственной совестью) и забыть обо всем. Свернул направо, прошел до резной двери и замер. Сделал вдох. Принял более добродушное выражение лица. Подмигнул Элишке перед тем, как спрятаться за дверью в покоях супруги…

А дальше… Элишка слышала, как Анастасия Алексеевна кричит на мужа, попрекает его любовницей, которую притащил в дом, и не стыдится своего греха! И, что ее он тем самым обидел. И, что у девки сей, шалой, ни капли совести нет! И, что стоило бы ее пороть, а потом выбросить на пороге более подходящего для такой проходимки заведения…

Элишка понимала… Нет, скорее чувствовала, что все эти обидные слова о ней. И теперь вспомнился ей разговор с Аннуткой, а потом и с Борисом Васильевичем, который объяснял, кто такой любовник. Оказывается, не такой уж это и хороший человек — тот, кто больно другим делает, кто семьи разбивает и заставляет мучиться. Вот и Элишка сейчас тоже — плохая. Из-за нее страдает Настасья Алексеевна. А Элишка… «Дрянь!», как выразилась та бедная женщина.

Оттого захотелось плакать и бежать прочь.

Не выбирала она для себя такой судьбы. И уйти бы, сбежать от этого позора рада. Да только некуда, разве что и правда — в то присловутое «подходящее заведение». Только ведь Элишка даже не понимала, почему оно «подходящее», где находится, чем там занимаются. А вот, что поступает дурно — сознавала. И по всей видимости, это дурно началось с момента ее рождения… Мигом воскресли в памяти счастливые дни в отцовском доме, светлые лица родных… А вслед за счастливыми воспоминаниями, не позабыла отозваться и яростная боль потери.