Солнце на дороге

— Ты однажды спас меня, — сказала Длинноволоска. — И потому я пришла к тебе. Дорога вела меня, и она не ошиблась. Дорога никогда не ошибается. Впрочем, тут поблизости деревень-то и нет, кроме этой. И вот я пришла к тебе.

Антошин отшатнулся.

— Мне показалось, ты — справедливый человек. И мудрый: ты понимаешь наш язык. И потому я пришла к тебе.

Голова шумела, мысли путались.

Прекрасная женщина пришла к нему с добрыми словами. Ночь. Никого.

Она пришла к нему.

Что он должен делать? Понятно, что он должен делать. Что всегда делал, когда к нему приходили прекрасные женщины.

Нет, не то.

Баба Яга. Да. Правильно. Главная ведьма.

Вот дорога. Надо идти по ней. А там уж молодильные яблоки близко. Выспаться. И в путь.

А эта Длинноволоска тут при чем? Да ни при чем она вовсе! Они ведь уже нашли радость и юдоль вместе. Нашли именно там, где и не искали.

— Я не могу тебя умолять, — прошептала Длинноволоска. — У меня нет права на мольбу, я понимаю это. Но я прошу: не уходи, не поговорив со мной. Я очень тебя прошу!

Она подошла к полковнику и страстно, по-женски поцеловала его.

«Боже! — подумал Антошин. — Последний раз я целовался с женщинами много веков назад или вперед? Когда?»

Эта была последняя мысль, которая сумела родиться в его голове.

Полковник упал прямо на дороге и уснул.

8

Проснулся Антошин в избе.

Заботливые люди положили его на скамью и даже поставили рядом блюдо с тем самым похмельем, про которое рассказывал Малко.

Сначала он выпил рассол, потом съел несколько кусков маринованного мяса.

Полковник Антошин Николай Васильевич выпивать особенно не любил. Но нет в России такого мужчины, который хотя бы несколько раз за свою жизнь утром не мучился из-за выпитого вчера. И Антошин пожалел, что потомки не сохранили рецепт похмелья, — знатная вещь! Слово сохранили, а рецепт забыли… Лучше бы наоборот.

Он еще отхлебнул. Съел кусок мяса.

Мир начал приобретать туманные, но все-таки весьма конкретные очертания.

Съев еще кусок и запив его рассолом, Антошин попытался вспомнить, что произошло вчера.

Свадьба… Много еды, питья… Мед — это не то, что собирают пчелы, это, пожалуй, виски древней Руси.

Нет, не то… Что-то было важное.

Пели. Грустные песни на веселой свадьбе.

Это к чему?

Муха отвратительно жужжала над самым ухом. Надо поднять руку, отогнать ее. Сил только нет.

Грустные песни на веселой свадьбе… Это к чему?

Ах да! Они отыскали радость и юдоль вместе. Оказалось, что это свадьба.

Всё! Нашли, что искали! Конечно! Теперь надо шагать за молодильными яблоками!

Антошин вспомнил про широкую дорогу, идущую прямо от дома Живко. По этой дороге надо идти к избушке на куриножке. Антошин точно помнил свои вчерашние ощущения: это та самая, нужная им с Малко дорога.

А дорога не обманывает…

Кто-то вчера говорил эти слова. Кто?

Живко? Нет. Какие-то мысли у самого Антошина в голове были про дорогу, но Живко размышлял про любовь.

Любовь…

Что-то вчера случилось такое — хорошее и опасное одновременно.

Хорошее и опасное одновременно… Любовь… Женщина…

Длинноволоска!

Да! Она же возникла вчера неясно откуда!

Красивая Длинноволоска… После того как не стало Ирэны, полковник таких красивых женщин, пожалуй, и не встречал.

А может, приснилось?

Нет, чего б ему вдруг малознакомые женщины снились?

Приходила, точно приходила!

Антошин еще выпил вкусного рассола. Выловил мягкое и вправду тающее во рту мясо.

Голова, кажется, окончательно просветлела.

Полковник свесил ноги со скамьи, попробовал встать.

Мир покачался недолго и зафиксировался. Встать удалось.

Антошин допил остатки похмелья, вышел на крыльцо и замер.

Во дворе стояла Длинноволоска, держа в руках два меча, и что-то пыталась объяснить Малко.

Малко внимательно слушал, улыбался, но явно ничего не понимал.

Увидев полковника, Длинноволоска поклонилась ему, а Малко сказал недовольно:

— Наконец-то! Проснулся! Хотя, чтобы мед пить, нужно навык иметь. Похмелье выпил?

Антошин кивнул.

— Это я тебе поставил! — похвастался Малко. — Послушай, эта женщина чего-то хочет от меня, а чего именно, я никак не могу понять.

Длинноволоска… Улыбка у нее была несчастной и нежной, то есть именно такой, какие нравились Антошину. Так всегда улыбалась Ирэна, словно подчеркивая, что мужчина очень необходим ей, что без него она беспомощна.

— Что случилось? — спросил полковник.

— Многое, — ответила Длинноволоска. — Но для начала вот что…

Оказалось, что «глазастый» меч, который подобрал Малко, принадлежит Длинноволоске. Во время молитвы она всегда отдавала его своему оруженосцу, а тот во время драки его потерял.

— Я принесла вам два меча, — сказала Длинноволоска. — Чтобы обменять их на свой. Вы не откажетесь от обмена?

Антошин не понял:

— Почему два?

— Но ведь вас двое…

Полковник заметил в кустах Кривоша. Мальчишка с любопытством разглядывал красивую женщину с двумя мечами в руках.

Антошин перевел Малко просьбу Длинноволоски. Парень тут же сорвался с места и убежал.

Кривош решил, что его заметили, и помчался, не разбирая дороги.

Малко возник уже через мгновение и без долгих слов протянул Длинноволоске ее меч. Та отдала один меч Антошину, второй — Малко.