Солнце на потолке

– Мы редко созванивались чаще одного раза в месяц до того, как я сюда попала. Я теперь даже не очень хорошо помню, как она выглядит. Теперь я буду гораздо больше скучать по всем вам, когда мы расстанемся. Это так странно, не правда ли?

Шли месяцы. Жизнь становилась однообразной. Тренировки, медосмотры, учёба, опять тренировки. А самое главное, никто нам не говорил, когда же мы, наконец, будем готовы.

Жить стало интереснее, когда вдруг за две недели до Нового года Иван Петрович вдруг объявил, что нас изолируют. Прямо так и объявил. На все наши вопросы многозначительно молчал. Прошло ещё не менее трёх дней, прежде чем он объяснил, наконец, что с нами будет. Как же мне надоели его бесконечные недомолвки, испытания, все эти психологические проверки.

Оказалось, что нас разобьют на группы по шесть человек и запрут в блоках на три-четыре комнаты. Еду нам будут привозить роботы, развлечений там кроме гитары и ограниченного числа бумажных книг не будет никаких.

– Ваша основная задача – не убить друг друга, – сказал Иван Петрович.

Тогда я ещё не понял всего смысла его слов.

После того, как нас разбили на группы, выяснилось, что со мной будут заперты, в том числе, Юля и Виктор. Ну, я их недостатки неплохо знаю, что может пойти не так? Возможно, случайно, возможно, по чьему-то желанию, я оказался самым старшим в нашей группе. Я вообще был одним из самых старших кандидатов в космонавты.

Нам повезло: в нашем блоке было целых четыре комнаты. В одной из них даже стояла ненаряженная ёлка и коробка с игрушками.

– Пережиток прошлого, – фыркнул Виктор.

Но ёлку мы, тем не менее, нарядили. Это было даже немного забавно. Да, давненько у нас не было никакого отдыха. В общем, это был самый интересный Новый год в нашей жизни. Но в первых числах января что-то пошло не так. Совершенно неожиданно выяснилось, что книги в шкафах закончились. Мы в прямом смысле прочитали всё, что там было. У нас была гитара, но и она быстро наскучила. Виктор умолял меня научить его играть, но мы уже на втором занятии убедились в бесполезности этого действия. Только тогда до меня начал доходить смысл слов Ивана Петровича.

Мы слонялись из угла в угол и периодически гавкали друг на друга. Мы даже в одиночестве побыть не могли: нас было шестеро, а комнат всего четыре. И лица друг друга нам уже откровенно осточертели. Юля, одарённая какой-то невероятной фантазией, постоянно придумывала какие-то активности, обсуждения, но и это быстро надоедало. В один из дней Виктор заперся в ванной и полдня оттуда не выходил, как мы ни умоляли его. В какой-то момент он просто перестал отвечать. Мы волновались, и когда уже было решено выламывать дверь, он вдруг вышел, прижимая к груди потрёпанную, исписанную тетрадь. До конца нашего заключения я её не видел, но однажды всё-таки узнал, что он полдня писал стихи и никак не мог остановиться. О чём? Ну, разумеется, о любви. О чём они ещё в таком возрасте пишут.

Нам оставалось продержаться не так долго, поэтому казалось, что все ссоры поутихли. Но все понимали, что это было всего лишь затишье перед бурей. Атмосфера была накалена до предела. Казалось, что если зажечь спичку, то всё взлетит на воздух. И взрыв всё-таки произошёл.

У нас было две девушки: Юля и Марина. И как-то так сложилось, что они на дух не переносили друг друга. Не спрашивайте, почему, мне никогда не понять причин женской ненависти. Они жили в одной комнате, но при этом старались как можно реже переговариваться.

Это было утро, когда оставалось всего две недели до конца нашего заключения. Робот уже привёз наш завтрак: шесть одинаковых подносов с шестью одинаковыми тарелками каши, чашками кофе и бутербродами.

– Приятного аппетита, – сказал робот и удалился.

Наша кухня была не самой просторной, поэтому вшестером было немного тесно. А сегодня и вовсе случилось что-то странное: не хватило стульев. И как назло сложилось так, что последней села Марина, а места не досталось Юле.

– Ой, какая неприятность, – выдала Марина. – Видимо, тебе придётся поесть стоя.

Четверо мужчин переглянулись. Мы сразу поняли, что сейчас разразится ураган. Юля нахмурилась, сморщилась, ушла. Наверное, она надеялась найти другой стул, но обошла весь блок и ничего не нашла. Вернулась она с какой-то низкой и неудобной табуреткой.

– Садись! – Виктор вскочил со своего стула и взял у Юли табуретку. – Я уже поел.

– Спасибо, – ответила Юля и густо покраснела.

Марина фыркнула. Видимо, громче, чем предполагалось, потому что её лицо сразу приобрело немного растерянное выражение. Юля взглянула на неё с нескрываемым презрением.

– Можешь ты хоть иногда, хотя бы ради приличия, подержать свои эмоции при себе? – я не узнавал Юлин голос.

– А зачем? – Марина тут же включила режим агрессии. – Это ты тут строишь из себя интеллигентку. Сама вежливость, а на деле считаешь себя самой умной.

– Конечно, куда же мне до такой хабалки, как ты, – Юля умудрялась сохранять остатки своего природного спокойствия.

– Ну да какая разница, ведь тебя забракуют, а твой драгоценный Витенька улетит покорять другие миры. И о тебе даже не вспомнит.