Солнце над школой

Она прошлась по классу, словно изучая притихших, молчаливых учеников. Ребята смотрели на нее и на меня во все глаза. Но мы оба молчали, точно ожидая чего-то необыкновенного. Елена Ивановна подошла к нашей парте, положила мне руку на плечо и, заглядывая в глаза, спросила:

— Ты больше ничего не хочешь сказать?

Не стану же я рассказывать о встрече у переулка! Это Чеснык может ябедничать и выворачиваться, а я никогда не был и не буду «стукачом». Надо самому научиться переносить трудности.

— Нет, Елена Ивановна, — ответил я, — ничего не хочу. Только пересадите меня.

Она легонько потрепала меня по плечу и неожиданно задумчиво и мягко решила:

— Ну что ж… Ты все-таки молодец.

По классу прошел едва слышный шумок, и тут только я заметил, что за окнами, сквозь низкие, холодные тучи, пробивается солнце.

На следующем уроке меня посадили с Надькой Сердюковой, а Луну пересадили на мое место, к Чесныку.

На переменке, едва я успел перенести свои учебники на новую парту, ко мне подошли Женька и Рудка и чуть не полезли в драку.

— Ты на нас намекаешь? Да? Так, если хочешь знать, каждый из нас с тобой в одиночку справится! Нам незачем втроем ходить. Подумаешь, Спартак какой выискался!

У нас по истории как раз начали проходить Спартака.

— На вас я не намекал, а у Чесныка можете спросить, с кем он ходит.

Ребята не поверили и опять стали наскакивать на меня. Но тут к нам подошел Шура Нецветайло, самый здоровый и самый спокойный парень в нашем классе, и говорит:

— Ладно! Хватит! Что-то вы одни болтаете, а Громов молчит. Нужно и его послушать.

— Мы не болтаем! — возмутился Женька. — Вы сами слышали, что он сказал.

— Ну, он же не про вас сказал? Вы же втроем на него не налетали?

Женя смутился, а тут еще вмешался Шурин товарищ — Юра Грабин:

— И вообще что-то непонятное получается: с уроков вместе сбегаете, а теперь все на него нападаете. А он, по-моему, смелый парень.

Тут, конечно, и Луна что-то пищала, но я не слушал.

Рудик, как всегда, мрачно замолк, а Женя начал кипятиться и доказывать, какой я плохой товарищ и ученик, но Шура Нецветайло резко перебил его:

— Хватит! Будете к нему лезть — встретитесь с нами! Верно, Юра?

— Как в аптеке на весах, — улыбнулся Грабин так весело и ясно, что даже мрачный Рудик усмехнулся. — И по шее и по носу схлопочете! — добавил он.

Тут уж не выдержали и мы с Нецветайло — засмеялись. А Луна просто заливается. Женька так растерялся, что даже не нашел, что ответить.

В общем, из школы мы шли втроем — я, Юра и Шура, и вдруг они мне сказали, что теперь у нас будет труд и нужно обязательно сшить халаты или передники.

— Когда это сказали? — удивился я.

— А вот в субботу, когда ты не был на собрании.

— А какой будет труд?

— Всякий: и в кузнице, и в слесарной, и в столярной мастерской.

— А где же они у нас?

— Во флигеле. В том, что ремонтировали.

Как же это я раньше не узнал, что делается во флигеле? Вспомнились рабочие — плотники в спецовках, которые сгоняли меня и Чесныка с досок, и их замечание, что нас, дескать, мастерская не заинтересует.

Я нерешительно протянул:

— Фартуки в самом деле будут нужны… А то гимнастерку вымажешь.

Юра сердито махнул рукой:

— Вот еще! Буду я, как девчонка, в передничке ходить! Я даже матери не говорил.

— Я сказал, — вздохнул Шура, — а она как закричит: «На вас не напасешься! То форма им нужна, то лыжные штаны, а теперь еще и халаты». Ну, верно, нас же пятеро. Если на всех халаты — матери, конечно, нелегко.

Я тоже решил не говорить матери про халат. И так у нее из-за меня расходы прибавились.

Но вечером я почему-то вспомнил дядю Мишу, свое безвыходное положение и подумал, что напрасно все-таки нас до сих пор не учили никакому ремеслу. Оно всегда может пригодиться в трудную минуту. Ведь умей я хотя бы малярить — может быть, меня бы взяли на пароход. И я сразу же подумал, что если подучусь немного в школе, то, может быть, и смогу устроиться на пароход, и тогда мне не потребуются деньги на дорогу.

Но мысли эти быстро прошли. Первый раз за все это время мне показалось, что жизнь не так уж плоха. Вот и у меня нашлись товарищи, которые не побоялись вступиться за меня в трудную минуту.

Глава 13. Урок на всю жизнь

Все-таки это очень хорошо, когда рядом товарищи. Юра Грабин, оказывается, почти отличник. Но он не задается. Он сам предложил мне позаниматься. А то ведь я за эти дни отстал. Правда, для скромности он сказал, что это ему Елена Ивановна велела, но ведь я-то понимаю, в чем дело, — просто не хотел набиваться. Дела, в общем, пошли на лад. Получил пятерку по истории. Ну, историю я всегда учил, как и географию. Юра погонял меня по алгебре, и я заработал четверку. После того как Грабин и Нецветайло стали мне товарищами, весь класс как-то изменился.

Дело в том, что Луна беспрерывно смеется над Чесныком, а когда тот начинает драться, она лупит его портфелем, линейкой, царапается и кричит:

— Староста! Марков! Я тебя выдвигала! Наведи порядок.