Соло

Вдохнул кратко и выдохнул протяжно, когда я сняла платье, и заложила руку ему за шею, глядя в отражение, где я была только в ботфортах и нижнем белье, прижатая к нему, полностью одетому, недвижному, не прикасающемуся, удерживая руки все так же в карманах и слегка, неторопливо склоняющему голову вбок, слабо улыбаясь и опаляя адскими тенями во взгляде. Мелодия входящего звонка оборвалась ровно в этот момент. В момент, когда внутри произошел взрыв такой силы, что теснее вжалась ягодицами в эрекцию, не осознавая, что могу причинить боль. Потому что он склонил голову не до конца, вынимая руки из карманов, чтобы одной, неторопливо и с нажимом провести от ребер до груди и сжать, а пальцы второй сжали волосы на затылке и потянули за них, вынуждая приподнять голову и подыхать от того, как он смотрел и выглядел. Как сражала начавшаяся метаморфоза, доводящая до сумасшествия, когда он потянул за волосы так, чтобы за мной было видно только левую половину его лица. Сжал грудь почти до боли, пальцы в волосах стали требовательнее, вынуждая слегка повернуть голову, и теперь в отражении была видна правая половина его лица. Это заняло всего несколько секунд, но начисто парализовало и истребило непередаваемым ощущением, что я нахожусь одновременно с двумя разными мужчинами. Очень похожими друг на друга, как внешне, так и характерами, но разными.

Откидывая голову ему на плечо, вжимаясь в него, закрыла глаза, не в силах справиться со шквалом из физических и нефизических ощущений, когда перед закрытыми глазами вспышками стробоскопа наслаивались друг на друга два кадра, где я была одна, а он разный. Это сводило с ума. И свело с ума, когда его губы обожгли нежностью прикосновения мое плечо, а руки алчно сжали грудь почти до боли.

Вообще мало что осознавая, накрыла его ладони своими, судорожно выдохнула, втискиваясь в него сильнее, потому что мне было мало этого безумия, хаотичного, ударяющего сжигающим адским пламенем в спирали с освежающим ласковым бризом. И было невозможно ничего ни понять, ни предугадать, потому что обе эти кардинально разные грани не последовательны, они в тесном, органичном, единовременном сплетении и когда чувствуешь это, то действительно накрывает безумием.

Повернулась к нему, ударила поцелуем в губы, неверными пальцами торопливо расстегивая пуговицы и мимо сознания проносилось, что на ягодицах определенно останутся следы от его пальцев. Сердце билось в горле, отдавало грохотом в уши, когда начала опускаться перед ним на колени, смесью поцелуев и укусов идя от его горла ниже, по учащенно вздымающейся груди, животу, к ремню, который он расстегнул кратким жестом.

Слегка впилась ногтями в его подколенные пространства, касаясь зубами стола пока через ткань и поднимая взгляд в глаза, пробирающие стремительно накаливающейся жаждой. Расстегивая ширинку, не отпуская его взгляд, сообщила:

— Я не глотаю. Предупреди.

Он стерто кивнул, одной рукой помогая справиться с тканью, а вторую запуская в волосы, когдая приближалась к коже исходящей жаром. Хотелось сожрать. Кончиком языка по нижней части ствола от его основания и выше. Легкая дрожь по телу, закусил губу, задержав дыхание, не отводя взгляда от меня. Отстранившуюся и облизываясь улыбнувшуюся. Он сжал волосы. Требовательно. И я накрыла губами, взяв максимально глубоко и неторопливо медленно отстраняясь, ощущая как меняется вкус на языке. Становится все более терпким и одновременно с этим в его глазах сгущаются тени сливаясь до провала, громко и императивно призывая ровно тоже самое, заставляя сглатывать его вкус жадно, часто, и прижиматься к нему теснее, потому что мало. Чем дальше, тем больше хотелось. Обоим.

Меня, видящую как размазывает его, сносило начисто. Дробило, когда я смотрела на него, наблюдающего за мной пристально, неотрывно, не моргая, с хаосом в глазах. Становящимся все более выраженным, когда отстранилась чтобы сделать несколько вдохов, подарив телу с гребанными человеческими пределами, немного так нужного только ему кислорода. Отстранялась от эрекции дыша часто, резко и глубоко, с его вкусом сгустившим слюну так сильно, что она протянулась нитью от его кожи до моих губ и порвалась, оставив мазок на нижней губе и подбородке. Который ощутимым нажимом он стер большим пальцем ладони, обхватившей челюсть, рывком подняв мою голову и всматриваясь мерцанием бушующего ада в глазах, где я сгорала и требовала сделать это сильнее, быстрее и жарче, послушно и алчно прильнув к нему, когда увел свою ладонь мне на затылок и жестким рывком придвинул мои зудящие губы к своей эрекции. Уперся второй рукой в косяк двери и медленно запрокидывая голову, протяжно, шумно выдохнул, ощущая на себе мой язык и губы. Забываясь в этом. Требуя еще, удерживая за волосы и выводя в режим анималити. Когда совершенно безразлично, как это выглядит и звучит со стороны, когда берешь больше и глубже, если давит сильнее. Берешь, даже если воздуха не хватает, а так ненужные рефлексы вызывают почти злость, потому что голод. И чем ближе предел, тем он ярче.