Соло

— Для раскрытия некоторых дел особого уровня и важности, мы практикуем внедрение в хакерские группировки. Некоторым преступникам приходит мысль провернуть подобное по отношению к нам, внедриться или внедрить своего человека. Это неосмотрительно и слишком самонадеянно, а такое всегда наказуемо. — Слегка качнул головой, скептично поджав губы. — Возвращаясь к теме завязавших преступников — бывших хакеров не бывает. Их основная мотивация это деньги. Когда они их получают, здесь отсылка к сказанному мной о паттернах; это деньги, как правило, большие, и тратятся они бездумно: дорогое имущество, аксессуары, отдых и подобное. Это уже меняет их мышление, приоритеты, очень часто ведет к тому, что они начинают излишне верить в себя и свою безнаказанность, ищут связи, налаживают контакты с людьми в погонах и занятых в политике, чтобы им оказывали протекцию, пока они продолжают совершать преступления ради еще больших денег. Это самый частый и примитивный сценарий, я мало верю в то, что человек в этом порочном кругу внезапно остановится, подумав, что надо применять свои скиллы во благо. К таким мыслям могут прийти те, кто скучает по былому после отбывания тюремного срока, но и у этих и у тех, кто избежал наказания, всегда будут присутствовать лабильность суждений и моральная гибкость, это человеческая природа и особенная психология. Я не приму на работу таких людей, потому что мы занимаемся не только расследованиями, мы ставим решения киберзащиты в компании и корпорации, и в такие моменты имеем доступ к их конфиденциальным данным, внутренней сети, информации внутреннего пользования, коммерческим тайнам и подобному. Это большой соблазн для людей имеющих контакты с криминалом, ведь в такие моменты можно очень легко внедрить вредонос, легко пользоваться сетью. А если ими будет двигать не соблазн, то не исключено, что на них могут надавить люди из бывшего окружения, могут заставить, могут подкупить… да много вариантов. Поэтому я никогда не приму на работу людей, занимавшихся криминалом. Величайшая глупость пустить в курятник лису, заявившую о веганстве, — дальше в ролике было уже то, что особо интереса у меня не вызывало.

Как любитель комментариев, я с восторгом читала возмущение и неприязнь нецелевой аудитории, которые принимали его прямоту, мышление и очень неглупые высказывания за надменность и пафос, и совершенно упустили весь смысл. Кто-то подозревал Стаса в нетрадиционной ориентации — классика, красивый мужик всегда гей, по мнению большинства. Особенно мне понравилась ветка комментов, начавшаяся с цитаты Стаса «в России мало людей с высоким порогом интеллекта». В конце этой цитаты топикстартер вставил три смайла фейспалма. Первый комментарий под ним содержал просто вопросительные знаки, мол, и что тебя не устроило. Ответ прекрасен: «это русофобское высказывание! Много балаболит, все у него плохие и государство и русские хакеры и мусора тупые сами обыски провести не могут, он один хороший всех спасает. Наверняка на запад работает».

Дальше пошел неистовый и такой же бессмысленный срач в сотку с лишним комментов.

После этого ролика и просмотров его выступлений на нескольких мероприятиях, остановилась и добавила в «избранное» презентацию разработанного «ТиЭйч» защитного софта от нового вида скам-атаки. Добавила в основном из-за его тяжелого вздоха, когда ему задали вопрос в чем самая частая уязвимость, которой пользуются киберпреступники. И Стас, немного помолчав, довольно красиво разложил, что основная неисправимая уязвимость это мясная прокладка между монитором и стулом, но он и его команда не намерены сдаваться.

Следующим, павшим в «избранное» была запись его выступления на форуме, где заинтересованная молодежь и отечественные компании находили друг друга. Мне нравилось как он держался и вел себя на этом мероприятии, где нередко возникал антураж напыщенной серьезности.

Стас говорил не как все остальные, начинающие с того какая крутая у них компания, какие плюхи ждут страждущих работы в ней. Он учитывал возраст и характер аудитории и против того своего обыкновения был одет в обычные джинсы и простую футболку с логотипом компании, вел себя полуформально, совершенно свободно, непринуждённо, говорил простыми и доступными словами, без резонерства и воды, мог в нужный момент пошутить, стремительно захватывая, удерживая и увеличивая внимание к себе, которого до одури интересно было слушать, даже ту часть, которую я уже хорошо знала — где он рассказывал кто он, как создалась компания, как развивалась и как она работает.