Читаем Солоневич полностью

По мнению Туркула, дожидаться «внутреннего переворота» в СССР не имело смысла. Он считал, что ещё до начала войны в Европе надо было ослаблять власть Сталина путём развёртывания на территории СССР Гражданской войны, используя для этого боевые отряды из числа эмигрантов и «национальные силы на русской земле». Туркул полагал, что нападение Гитлера на СССР неизбежно и что с немцами, хочешь не хочешь, до определённого момента придётся сотрудничать. Но потом, по замыслу генерала, русские национально-патриотические силы должны будут дать отпор германизации и колонизации России. Главной стратегической задачей в будущем Туркул считал превращение Красной армии в Российскую Императорскую армию.

Оба, и Солоневич, и Туркул, с воодушевлением приняли идею создания Российского национального фронта, призванного, наконец, объединить эмигрантские организации. Солоневич почти ежедневно встречался с Туркулом. В «неформальной обстановке» пивной, на берегу озера или за садовым столом виллы Солоневича в Клейн-Махнове они обсуждали принципиальные программные вопросы.

Когда в начале 1939 года нацисты наложили запрет на деятельность РНФ, Солоневич отдалился от Туркула: слишком велико было разочарование. Но дружеского расположения к генералу-дроздовцу Иван не изменил. Во время пребывания в темпельбургской ссылке до него доходили разрозненные известия о Туркуле, который так и не получил шанса на реализацию своих стратегических планов. Одно время генерал командовал казачьей бригадой во власовской армии РОА вдали от советских границ…

Глава двадцать вторая

«Я НЕ ЛЕЗУ В ВОЖДИ!»

Создание Российского национального фронта (РНФ) было провозглашено на торжественном собрании в Берлине 18 мая 1938 года. Это была последняя предвоенная попытка объединения правого крыла российской политической эмиграции. Инициатором создания РНФ был Российский фашистский союз на Дальнем Востоке. Идея такого объединения многим показалась своевременной, прижилась и, редкий для эмиграции случай, была реализована! Во Фронт помимо РФС вошли РНСУВ, РНСД, кружки друзей «Голоса России», Русский национальный союз в Америке (руководитель Н. А. Мельников). К Фронту также примкнули ячейки «новопоколенцев», парижский кружок В. А. Ларионова «Белая идея», некоторые казачьи организации и редакция «Возрождения».

Солоневич надеялся на быструю консолидацию Фронта и работал над приемлемой для всех политической программой и платформой действий. Появилось мнение, что он должен встать во главе Фронта: за его спиной стояла разветвлённая «штабс-капитанская» организация (в 1938 году насчитывалось не менее 40 «берлог» в Европе, Азии и Северной Америке).

Свою точку зрения на РНФ Солоневич разъяснил в статье «Передовые позиции»:

«Наш Национальный фронт построен, так сказать, на принципе разделения труда: Российское национальное и социальное движение (РНСД) работает по преимуществу в Германии. Российский фашистский союз работает главным образом на Дальнем Востоке. Российский национальный союз участников войны (РНСУВ) охватывает по преимуществу военных и ставит своей целью — опять-таки по преимуществу — подготовку военной мысли. „Наша газета“ свою основную задачу видит в постройке идейного и психологического моста между зарубежной и подсоветской Россией.

Наш Национальный фронт уже в настоящее время является… наиболее мощной организацией Зарубежья. Ежели мы и не устраиваем по этому поводу никаких торжеств, то уж во всяком случае мы достигли одного: мирной совместной работы. Даже и это очень скромное достижение — в истории эмиграции беспримерно».

Тут же отозвался Михаил Спасовский (Гротт), корреспондент Солоневича в Тегеране:

«Мы наконец-то получили реальную опору и для собирания действенных русских сил… Нет сомнения, к этому фронту примкнут все волевые наши, действительно русские организации и газеты. Вот когда произойдёт отсеивание подлинных сынов грядущей национальной России от её явных и скрытых врагов, — вот когда качественный отбор воочию покажет, кто среди нас готов идти и идёт спасать Россию, и кто именно занят только самолюбованием и словоблудием!.. Вы правы, дорогой Иван Лукьянович, будущее, конечно, за фашизмом. За этой удивительной чудесной силой, творческую мощь которой мы ещё не скоро сможем представить себе во всем её цветении…»

Гротт приложил к своему письму не менее восторженное послание ещё одного русского эмигранта в Иране (Персии):

«От лица здешних „штабс-капитанов“, которые считают „Голос России“ своим руководящим органом, а И. Л. Солоневича своим руководителем, обращаюсь к Вам, как нашему единомышленнику, с просьбой передать ему наше искреннее согласие на вхождение „Голоса России“ со всеми её „штабс-капитанами“ в Национальный фронт. Это и есть та среда, которая выдвинет и поддержит русского Гитлера и русского Геринга. Так будет, — так должно быть. Ура Национальному фронту! Ура главному штабу этого фронта в лице генерала Туркула, Меллер-Закомельского, Солоневича, Деспотули, Тедли, Рыбакова! Да здравствует Россия, да сгинет СССР!»

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное