Солотчинский призрак (СИ)

– Ну зачем так наивно врать? Вы прекрасно знали, что это мышьяк. Вы же сейчас сами назвали именно это вещество, а не что-нибудь другое. Вы умышленно подсыпали яд собачке в еду, – почти ласково увещевал девушку следователь.

Петровская молчала. Было видно, что возразить ей нечего.

– Зачем, Настя? Зачем ты это делала? – спросил сестру Петровский. Мария Михайловна при этом не проронила ни слова.

– А что мне было еще делать? Что у меня за жизнь? Имение разоряется, денег нет. Я в городе хочу жить, на балы ездить, в театры ходить, думала в Питер поехать, на курсы поступить, но меня не взяли. Вот и торчу в этой дыре, а впереди другая дыра, только еще с этим уродом и скрягой Авиловым, – рыдая, начала признаваться девушка.

– Да, но если бы Вы поступили на Бестужевские курсы, Вы бы все равно не блистали на балах, бестужевки другим занимаются, – возразил Петр Андреевич. Он как раз спустился в гостиную, до этого он все время занимался с мальчиком и старался сдерживать свое желание принять участие в следственных действиях, чтобы не разрушить образ гувернера. Но когда на весь дом поднялся визг и крик, то можно было поучаствовать в общем выяснении отношений.

– А потом у Вас же была возможность решить проблему: сдать экстерном за курс мужской гимназии, тогда бы на Бестужевские Вас приняли в первых рядах, Вам же Николай Сергеевич предлагал помощь: он обещал найти преподавателя, оплатить его труд, – добавил Зазнаев.

– Ага, и учить латынь? Вы знаете, как это тяжело?

– Не прибедняйтесь, конечно, Ваших способностей вполне хватило бы, чтобы освоить гимназический курс. Все осваивают и Вы тоже бы смогли, надо было только проявить немного упорства.

– А почему я вообще должна сдавать эти экзамены, другим не надо, а мне надо?

– Знаете, это просто отговорка. Многие с такими трудностями сталкивались и ничего, справлялись даже более слабые в интеллектуальном отношении люди и менее состоятельные. Тут главное желание. А у Вас его не было, поэтому Вы ищите отговорки. Вернее, у Вас было желание, но не учиться, а жить в столице, – констатировал Железманов.

– Да, я хочу в столицу, а что тут, каждый день одно и то же, скукота и забвение. И все время надо угождать кому-то. А эта шавка еще тявкает постоянно, с ней все носятся. А до меня никому дела нет, – продолжала истерику девица.

Понятно, что под кем-то подразумевался один человек, но Мария Михайловна решила, что ниже собственного достоинства отвечать на такие выпады. Она встала и пошла к выходу, только у самого порога обронила:

– Я попрошу уважаемого господина Авилова, чтобы вы обвенчались уже на следующей неделе.

Услышав это, Настя перестала плакать, не потому, что обрадовалась, а просто поняла, что от ее слез уже ничего не зависит, старуха не простит ее, а побыстрее выдаст замуж, чтобы сбагрить с рук и не видеть ее больше. Также очевидно, что на наследство рассчитывать не приходится. Для нее начнется нудная жизнь со старым и крайне сварливым и скупым мужем. Что может быть хуже?

– То есть призрака не существует, а это просто сестра развлекалась? – уточнил Петровский у следователя.

– Ваша сестра пыталась подыграть мифу, что в усадьбе живет призрак, поэтому она делала большие и мелкие пакости: прятала и переставляла вещи. Кроме того, для нее это был своеобразный вид развлечения. Ей и в самом деле было скучно, но развлекать себя книгами или рукоделием она не очень любит. К тому же ей нравилось пугать людей, – пояснил следователь.

– Собаку тоже отравила она?

– Да, именно, нашла у Вернова яд и отравила. Наверное, ей хотелось как можно больше досадить Марии Михайловне, – кивнул головой Зазнаев, а про себя добавил: «Конечно, та так носилась со своей любимицей, при этом так явно противопоставила ее всем членам семьи, демонстративно оказывала ей внимания больше, чем всем родным вместе взятым, рано или поздно кто-то мог это сделать». Но вслух он этого говорить не стал.

– А убийства, а нападение на Дуню? Настя, неужели ты это все сделала? – изумленно произнес Петровский.

– Нет, не делала я этого ничего! Я никого не убивала, – закричала Настя.

– Да, господин Петровский, Вы можете быть спокойны, Ваша сестра вредная и завистливая особа, она пугала домочадцев, отравила собаку, завидовала всем и вся, но она не преступница. Убить монаха она не могла, у нее алиби, а посему и не могла убить гувернера. Не буду вдаваться в подробности, но я склонен думать, что это дело рук одного человека, – успокоил его Зазнаев. – Господа, уже достаточно поздно, я должен откланяться. Господин Железманов, проводите меня, у меня возник к вам один небольшой вопрос.

Они вышли на улицу, оставив брата и сестру в комнате выяснять отношения дальше.

– Слушай, знаешь, мне кажется, что тебе надо возвращаться со мной, – сказал Иван Васильевич другу.

– Зачем? Мы еще не закончили!

– Да боюсь я за тебя! Вдруг и тебя убьют!