Соловей для черного принца

— Все очень просто, Роби, — старик закрыл глаза и указал пальцем в сторону окна. — Закрой шторы. Хватит с меня яркого света… Иной раз так прихватит — хоть сразу в гроб, чтоб не мучиться! Спину словно бревном передавит, в голове чугун, глаза режет, аж мочи нет. Лежишь, а мысль только одна: когда же уже… Но к черту нытье, эдак я нашей недужнице сподоблюсь.

Против воли я улыбнулась. Жесткие волосы на плешивой старческой голове, сальные и пахучие, упрямо торчали в разные стороны, как взъерошенные перья мокрого гуся. Его глаза, под все еще закрытыми веками, нервно бегали.

— Я наблюдал за ним с того момента, как вы встретились, — заговорил граф. — Ты представляла для него опасность, и я боялся, что он отчебучит что-нибудь эдакое, чтобы избавиться от тебя. В то время мальчишка был неуправляем. Дикий бес…Совершенно дикий. Бороться с ним, что плевать против ветра! Но Дамьян бездействовал… Хотя мне докладывали, что он интересуется тобой, а однажды вас видели вместе на каком-то гулянии. Вы разговаривали! Это не лезло ни в какие ворота!… А потом, потом я узнал и твои чувства к нему.

— Но… — я запнулась, не справившись с накатившей волной смущения.

— Ну-у, раскалилась, как чугунная сковорода, — старик закряхтел, веселясь. — Полно, у тебя на лице все написано, чего уж темнить… Только я сразу понял, что ты от макушки до пят Китчестер. А наша гордость не позволяет нам связывать себя узами со всяким отребьем. Какой бы ни был Дамьян хороший делец, но он — самая дурная партия. Он — блудливый кот, мерзавец и плебей, он не достоин тебя. Так думала ты тогда, так думаешь и сейчас. И если бы не Китчестер я был бы на твоей стороне. Но Китчестер все изменил…

— Вы ошибаетесь, я не думаю так. Я совсем так не думаю! — мой голос дрогнул и сорвался на визг. Мне стало стыдно. До слез стыдно.

— Я вижу тебя насквозь, Роби. Ты маешься от того, что Дамьян такой, какой есть. Ты маешься, потому что не в силах решить — остаться верной своему благоразумию или же попрать гордость и достоинство, доставшиеся тебе от предков, и вступить в брак с недостойным человеком… Я предугадывал, что так и будет. Ты откажешь ему и, если тебя ничто не будет здесь держать, уедешь. Дамьяну пришлось бы выбирать: ты или Китчестер. Честно скажу, тогда я даже не догадывался, какой выбор сделает мальчишка. Но разве я мог рисковать? Разве мог положиться на судьбу, когда уже однажды совершил роковую ошибку?! Я должен был думать о будущем Китчестера! Я уже стар, болен и стою на краю могилы, у меня нет времени на сантименты…В моем положении все средства хороши! Мне надо было во что бы то ни стало сделать так, чтобы вы оба оказались связаны друг с другом и с Китчестером… Теперь ты понимаешь, почему я вписал тебя в завещание? Я хотел поймать двух зайцев сразу: удержать тебя здесь, тогда Дамьян получил бы и тебя, и Китчестер; и хотел загладить свою вину перед тобой и… сыном, — ведь ты любишь этого поганца, а я своим решением не оставил бы тебе выбора, тебе пришлось бы выйти за него!

— Неплохо вы все продумали, — усмехнулась я, когда он закончил говорить и, весь как-то съежившись, ожидал моего ответа. — Я понимала, что вы неспроста затеяли эту шараду с наследством. И потом, вы как-то обронили фразу, что я, возможно, скажу вам "спасибо" за вашу настойчивость… После этого я могла бы давным-давно догадаться обо всем.

— Ты сердишься на меня?

— Не думаю, что вас действительно волнуют мои чувства. Единственное, что вас заботит, так это Китчестер. Ради него вы готовы пренебречь даже собственной гордостью и доверить вашу главную драгоценность такому недостойному типу как Дамьян — "черной кости", нищему заморышу, отребью, с каким род Китчестеров не должен иметь ничего общего… Я оказалась пешкой в ваших руках, средством, с помощью которого вы хотели добиться своего. Как же вы похоже с леди Редлифф в этом! Но, что же говорить, вы ведь Китчестеры! Что для вас люди, родные или чужие? Всего лишь средство… Ими можно управлять, помыкать, пренебрегать или же жертвовать, если что-то пойдет не так, как планировалось… Вы знали, на что обрекаете меня. И когда на меня напали в башне, вы прекрасно поняли из-за чего. Но даже это не остановило вас. Считая виновным Дамьяна, вы, вопреки этому, защищали его, твердили о глупой шутке, успокаивали меня — и все лишь потому, что вы думали о будущем Китчестера! А теперь погибла Сибил! Будь он проклят, будь проклят ваш бесценный Китчестер!

Во рту появился вкус горечи, горло пересохло, будто я целый день бродила по пустыне под палящим солнцем.