Сон и Пепел

Договорив, я почти падаю на землю – Моран подхватывает меня, не позволяя удариться, и аккуратно садится прямо на траву. Тело перестает меня слушаться. Моя сущность утекает прочь, она давно желала вернуться в настоящее тело.

Руки Люция лежат на моих щеках. Я не ожидала, что перемещение будет медленным. Словно я нахожусь сразу в двух местах. Я чувствую аромат хвои, которым пронизан воздух возле крепости, и в то же время ощущаю прохладу ладоней Морана, вижу его серые глаза и бесконечное небо. Бархатное зарево, знаменующее новое начало.

Моя голова покоится на его коленях. Моран словно удерживает меня, заставляет сомневаться. Прохладные пальцы скользят по щеке, тревожно и осторожно.

Теневой див наклоняется, его взгляд предельно серьезен.

– Если желаешь уйти, уходи. Я могу подождать еще, – шепчет он, вдруг стягивая полупрозрачное кольцо со своего пальца и надевая на мой.

Целует в висок, который сразу же обжигает леденящим холодом, подобного которому я еще не испытывала.

– Но не верь ему, Сара. Никому из них не верь…

Его сила проникает внутрь, занимая место среди круговорота моей собственной магии.

На долю секунды воцаряется тьма, а после я будто вновь открываю глаза после долгого сна. И вижу перед собой девушку из столовой. Алексис. Она смотрит на меня с настороженностью. Я лежу на полу – упала прямо возле кровати. И вернулась в свое тело.

Наши с дэвой взгляды пересекаются. Я отчетливо вижу тени, всколыхнувшиеся за окном, – вороны заметались, несколько птиц врезалось прямо в стекло.

Моя рука устремляется вверх, хватая девушку за ворот мантии, а другая, обернутая материей, вытаскивает ее меч и откидывает прочь. Тот со звоном врезается в стену. Этот маневр возможен, пока клинок еще не распознал подмены, не больше доли секунды.

Мы меняемся местами, теперь дэва на полу, а я сверху зажимаю ей рот, не позволяя закричать.

В воздух поднимается существо воплощения. Она мортем и только что пыталась атаковать меня своей магией. Но тьма проходит сквозь, будто мое тело нематериально, и я стала призраком.

Моя ладонь касается ее лба. Я чувствую искру, что пробегает по пальцам. Мне тяжело сдерживаться, чтобы вновь не поменяться местами.

– Спи, – говорю я, и девушка обмякает.

Встаю. Иду решительно, сразу находя взглядом Туманный. Он лежит на подставке под белой тканью, там же, где я его оставила. Подхожу, убирая материю. Касаюсь рукояти. Меч приветливо отзывается холодом и жаром. Он изменился вместе со мной. Не свет и не тьма. Мы с ним застыли где-то посередине.

Как только я осознала это, еще тогда, во время медитации в читальне, связь между нами стала стремительно возвращаться.

Стук в окно усиливается. Снаружи вместо раннего рассвета вдруг снова разливается тьма. В коридоре слышатся крики. Я торопливо подхожу к двери, которая ведет в уборную, перешагивая дэву, которая, раскинув руки и ноги, лежит на ковре. На миг останавливаюсь, чтобы прихватить чернила, одиноко лежащие в шкафу. Проверяю на ходу, на месте ли кулон, подаренный когда-то отцом.

Зная, что вернусь, я оставила все самое дорогое у Майи и испытала немалое облегчение, поняв, что она справилась со своей задачей.

Я отчетливо помнила ту печать, пусть и создавала ее всего несколько раз в жизни. Печать Сорель – нить, способная связать членов их семьи. Но необходимо соблюсти два условия: во-первых, быть на расстоянии не более дня пути, и во-вторых, начертать точно такой же магический символ на другой стороне.

Фредерик. Он знает, что делать. Если брат пришел за мной, то печать сработает. Мы много раз обговаривали этот план еще в юности, на случай, если кто-то из нас окажется в плену. Правда, я бы не назвала время, проведенное рядом с Люцием, заточением.

Сжав кисть, я рисую печать. Она сложная, с множеством линий, которые вьются словно лоза, пересекаясь друг с другом. Завершив последний штрих, я, затаив дыхание, смотрю на черные росчерки на светлом дереве.

Слышу тяжелые шаги – кто-то приближается. И вдруг печать вспыхивает – ярко, почти ослепляя. Лицо обдает жаром. Магический огонь прожигает дерево настолько, что в спальне повисает аромат костра.

Моя ладонь ложится на дверную ручку, и я открываю дверь одновременно с тем, как в комнату врывается Рафаиль. Вместе с даэвом в доспехах и маске. Наши взгляды пересекаются лишь на мгновение, а потом я ныряю в белоснежное зарево энергии, оказываясь совсем не в уборной.

Это общая гостиная, одна из тех, которые встречаются в богатых гостиничных дворах. В комнате трое даэвов – двое из них в светло-голубых одеждах, но наряд последнего практически блистает серебром из-за вышивки, что украшает его мантию. Волосы сияют золотом не так, как в юности, но он все равно выделяется.

Фредерик сидит на диване. Он только отнял руки от лица, и его ладони застыли на полпути, так и не опустившись. Его глаза широко раскрыты, в них будто плещется море. Весь голубой океан.

Дверь за моей спиной рассыпается пеплом, не выдержав магического огня.

Мое сердце подскакивает. Мы отмираем одновременно. Идем навстречу друг другу, шаг за шагом. Перед глазами будто проносится вся жизнь.