Соната единорогов

– Ступай домой, Джозефина Ривера, – негромко сказал Джон Папас. – Ступай прямиком домой, нигде не останавливайся и ничего не слушай. Включи плеер и слушай его. Мы с тобой потом поговорим подробнее, может быть, завтра. Вот, держи, твои учебники. Ступай. Теперь домой.

– Это тот юноша, – сказала Джой. – Индиго. Музыка началась с него. Мистер Папас, я должна понять…

– Завтра, –  сказал Джон Папас. – Может быть. Теперь домой.

Он пинком распахнул дверь, вытолкал Джой на улицу и уже опускал узкие жалюзи и переворачивал картонную табличку словом «ЗАКРЫТО» наружу, когда Джой вновь взгромоздила на плечи рюкзак.

  Глава вторая

Первое число месяца, поэтому к обеду приезжает Абуэлита. За стол уселись позже обычного, поскольку мистеру Ривера пришлось после работы ехать за Абуэлитой в пансион-интернат «Серебристые сосны» и потом везти ее домой. Она сидела за столом напротив Джой: маленькая, смуглая, кругленькая, гладкие черные волосы ее поредели, но сверкали по-прежнему. Каждый раз, ловя взгляд Джой, Абуэлита улыбалась улыбкой медленной и завершенной, как восход солнца.

Джой так толком и не знала сколько бабушке лет – отец любил повторять, что Абуэлита и сама-то не знает, – и с самого детства Джой было по-настоящему трудно представить ее отцовой матерью. Дело тут было не в отсутствии сходства, поскольку черные волосы, коротковатые пальцы и маленькие, изящные уши мистера Ривера были точь-в-точь как у Абуэлиты; дело было скорее в том, что глаза его никогда не принимали своенравного, неуяснимого выражения, никогда не мелькало в них быстрое, потаенное озорство, которое Абуэлита обнаруживала только перед Джой. Джой, совсем еще маленькую, донимала тревожная мысль, что Абуэлита вовсе и не член их семьи, просто она взяла их всех под свое крыло из каких-то одной только ей ведомых соображений и в любой миг может удрать к своим настоящим детям и внукам. Ей и поныне снились такие сны.

На громком каульском испанском Абуэлита расспрашивала сидящего рядом с сестрой десятилетнего брата Джой, Скотта, о его школьных делах. Скотт ерзал на стуле, гонял по тарелке куски и все поглядывал на отца. Мистер Ривера отвечал за него по-английски.

– У него очень хорошие отметки, мама. Учится в классе для особо одаренных да еще и в футбол играет. Команда может в этом году выйти в финал штата.

– А по-испански не говорит, – сказала Абуэлита. – Мой внук не умеет говорить со мной на нашем языке.

В голосе ее не было ни обиды, ни осуждения, ни даже сожаления, – лишь не свойственное ей отсутствие юмора, – но лицо мистера Ривера все равно покраснело.

Вмешалась мать Джой.

– Мама, у него времени не хватает, он так занят в школе, в команде, с друзьями, ну, и так далее. И потом, ты же знаешь, он просто не часто слышит испанскую речь.

– Да уж не в этих же местах, – не без любезности согласилась Абуэлита. – Хотя Фина говорит не хуже меня.

Никто, кроме Абуэлиты, не называл больше Джой ее детским именем.

– Да, но в ее время ты жила с нами, – сказала миссис Ривера. – Пока мы не переехали. Обстоятельства были другие.

Абуэлита кивнула.

– Muy differente, las circunstansias.

Повернувшись к Скотту, она похлопала его по руке и заговорила по-английски с такой тщательностью, словно он был иностранцем.

– Знаешь, что я думаю? Я

думаю, что нам с тобой следует съездить этим летом в Лас-Перлас. Когда уроки закончатся – вдвоем, только ты и я. Пара месяцев в Лас-Перлас и ты будешь говорить как настоящий coahuileño. Может даже вкус к menudo приобретешь, как знать? – она подмигнула Джой.

Скотт, как и всегда, заглонул приманку.

– Menudo

это такая гадость! Коровий сычуг – бррр, уврлвх!

Скотта согнуло над тарелкой и на миг Джой показалось, что его сейчас действительно вырвет – он умел делать это по команде, или вернее, на манер более практичный, на пари. Абуэлита косо глянула на него, и он немедля выпрямился.

– Джильберто? – спросила она у мистера Ривера. – А как ты думаешь? Может быть, нам съездить всем в Лас-Перлас? Дети увидели бы откуда они родом, где мы все начались. Я бы хотела, чтобы мы туда съездили.

Быстрый взгляд, «я с этим управлюсь», брошенный отцом на жену, был так же знаком Джой как перемена в его голосе, когда ему кто-то звонил с работы.

– Знаешь, мама, – сказал он, – я даже не уверен, что Лас-Перлас все еще существует. По-моему, там все заасфальтировали. Уже много лет назад.

– Лас-Перлас стоит на месте, – негромко ответила Абуэлита. – Никуда он не денется.

– Да не хочу я туда ехать, – объявил Скотт. – Тренер, если мы выйдем в финал, повезет всю нашу команду в Диснейленд.

По дороге в «Серебристые сосны», Джой сидела с Абуэлитой на заднем сиденье. Они держались за руки. Джой сказала:

– Слушай, мне этим летом заняться особенно нечем.  Хочешь, поедем вместе в Лас-Перлас?

Абуэлита покачала головой.

– Я в последнее время слишком часто вспоминаю Лас-Перлас, Фина. Для старухи это не хорошо. Давай забудем об этом.

Джой сжала ее ладонь.