Соната единорогов

Он был на голову ниже нее и до того походил на картинки, которые Джой видела в книгах по мифологии, что ей пришлось придушить в себе смех, внезапный, как чихание. Он кривовато улыбался, выставляя из обросших густым волосом губ квадратные зубы, все в пятнах от ягодного сока. Буроватое, треугольное лицо его было человеческим, если не считать заостренных ушей – заостренных по-настоящему, куда сильнее, чем у Индиго, – но зрачки в желтых козлиных глазах располагались горизонтально. И ноги были козлиными, с раздвоенными копытцами, как их и изображают в книгах, а там, где у человека полагается быть коленям, круто прогибались назад скакательные суставы. И был он гол – грудь, живот и ноги покрывали жесткие, темные волосы, прямые, все в грязных колтунах; на голове же волосы лежали такими плотными завитками, что почти прикрывали короткие рожки. Пока Джой таращилась на него, он широко улыбался.

– Меня зовут Ко, – сообщил он. – Можешь любоваться мною без всякого смущения.

Он разгладил бороду корявыми пальцами со сломанными ногтями и добавил:

– В молодости я был покрасивее, но мне не хватало зрелой опытности, какой я обладаю теперь.

Джой наконец нашла слова, хоть они и прозвучали, как затрудненное карканье.

– Я знаю, кто ты, видела на картинке. Ты фавн или как там – сатир, вот как. Самый настоящий сатир.

Ко приобрел вид несколько озадаченный.

– Так, значит, называют меня в вашем мире? – раз и другой он попробовал это слово на вкус, потом пожал плечами. – Ну, думаю, для Внемирников сойдет. Тут, конечно, все дело в том, к чему вы привыкли.

– А эти существа?.. – прошептала Джой.

Ко сразу понял ее.

– Перитоны, так мы их тут зовем, а мой народ называет себя тируджа. Хорошо, что тебе удалось удрать от них, дочурка. Это мало у кого получается. Я бы посидел пока на месте да и говорил бы потише. Они твари очень терпеливые, перитоны,

значит.

Джой послушалась, хоть и поерзала немного, принимая более удобную позу, подбирая под себя локти.

– Ты сказал, «в вашем мире». Если я в… если я и впрямь не в моем мире… ладно, где же я? – она затаила дыхание, не вполне уверенная, что так уж сильно хочет услышать ответ.

– В Шейре, – ответил Ко.

На Джой слово произвело впечатление ветерка, скользнувшего по щеке. Она даже коснулась своего лица, переспросив:

– Где?

– Это Шейра, – повторил сатир. – Должен тебе сразу сказать, ты не первый Внемирник, отыскавший сюда дорогу. Но, правда, первый за очень долгое время, так что я очень рад нашей встрече. Я их всегда любил, Внемирников, стало быть.

Стрекот перитонов понемногу стихал – Джой уже приходилось напрягать слух, чтобы расслышать его. Она села и попыталась вытрясти грязь из волос.

– Мое имя – Джозефина Ангелина Ривера, – отчетливо произнесла она. – Хотя все зовут меня Джой. Я живу на Аломар-стрит, в городе Вудмонте, только это не совсем город, а скорее большой бестолковый торговый центр к западу от Лос-Анджелеса. Мама занимается недвижимостью, а отец как-то связан с компьютерами, с электроникой. У меня есть брат, полный козел, и бабушка, она живет в доме для престарелых, о чем я очень жалею. Я учусь в неполной средней школе, называется «Риджкрест». Назавтра я записана к зубному врачу. Спрашивается, что я делаю в месте с таким имечком, как Шейра?

Она перевела взгляд с пытливой физиономии сатира на синие деревья, потом на землю, и улитка размером с мяч для софтбола ответила ей внимательным взглядом.

– Я к тому, что мне, собственно, полагается лежать в постели, – негромко сказала Джой.

Музыка зазвучала опять, хоть Джой и не могла бы точно сказать, когда именно. Сатиры, вспомнила она, играли на таких смешных дудочках, бамбуковых, что ли, однако Ко, похоже, пользовался руками преимущественно для того, чтобы чесаться, к тому же, на этот раз, музыка слышалась совсем издалека. Ко потянулся – ну и вонь же от него – с явным наслаждением поскреб задницу, при этом щегольский, лохматый хвост его вращался, как пропеллер, и наконец, сказал:

– Ладно, думаю, теперь особой опасности нет. Пошли, что ли, дочурка?

Нелепость этого слова в устах подобного создания, заставила ее против собственной воли прыснуть.

– Пошли? Куда? – спросила она.

Ко поднял кустистые, покатые брови.

– Как куда, с Древнейшим знакомиться, куда же еще? Уж Древнейший-то знает что делать.

– Древнейший? – Джой вскочила на ноги. – Какой-такой Древнейший?

Ко ухмыльнулся, но не ответил.

– Да не могу я никуда идти, – воскликнула Джой, – мне завтра в школу, у меня экзамен, Господи-боже. И родители, если они проснутся и обнаружат, что меня нет… Слушай, не знаю, как я сюда попала, но должен же отсюда быть выход. Ты просто покажи куда идти и все будет отлично. Прости, но мне правда нужно домой.

Улыбка сатира стала положительно жалостной.

– Дочурка, теперь ты Границу не перейдешь. Луна-то уже зашла.

– Границу, – сказала Джой. – Какую еще границу? И при чем тут луна, вообще? О чем ты?

Но Ко уже шел под деревьями, и Джой заковыляла за ним, не желая остаться в одиночестве