Читаем Сонет 66 Уильям Шекспир, - литературный перевод Свами Ранинанда полностью

У автора сонета 66, положение дел вокруг него вызывает в его душе чувство негодования. Поэтому, он повествуя сонет говорит, что «устал от этого всего, от этого такого», что мотивирует его в желании скорой смерти, чтобы уйти в небытие: «и я уйти хотел, но чтобы умереть». Фраза «устал от этого всего, от этого такого» чтобы «уйти … но, чтобы умереть» означает крайнюю степень безысходности, как некую черту между жизнью и смертью, которую он хочет перейти. Аллитерацией повторяющейся фразы «устал от этого всего, от этого такого» по окончанию списка литаний усиливает весь предыдущий текст, расположенный выше. Автор завершает сонет последней строкой, как бы подводя черту написанному выше, — что он ушёл бы из жизни и с лёгкостью умер, но этого не может сделает, из-за того, что не хочет оставить свою возлюбленную одинокой.

Ему не нравится видеть всю эту несправедливость, он готов на то, «чтобы умереть». Но его останавливает мысль: «мою любовь оставлю я в покое одинокой». Под словом «my love», бард имеет ввиду не просто чувство, а конкретную персону, — возлюбленную, к которой он привязан чувством любви. Автор сонета 66 не оставил в тексте ни единого намёка на адресата, «молодого человека», в содержании сонета нет упоминания о нём. В данном сонете, как и во многих других сонетах любовь побеждает смерть, как жизнеутверждающее завершение сонета 66. Версия, в виде темы о эротической связи, некой любви двух мужчин, увлекла многих исследователей и переводчиков.

Поэтому, многие переводчики на русский ошибочно ввели в свой перевод сонета 66, молодого человека. Таким образом, по понятной причине рефлекторно внеся предполагаемого адресата серии сонетов «Прекрасная Молодёжь» («Fair Youth»). Очередной раз убеждая себя в версии о любви двух мужчин геев. Что в конечном счёте, закономерно привело данную версию в логический тупик, из которого выбраться у создателей версии уже не было никакой возможности. А говорят, что на одни и те же грабли дважды не наступают!


Слово «истина» в тексте сонета путём подмены понятий рассматривается автором, как простота или простодушие «и истина простая назовётся простотой». Согласно, сюжета сонета доброта и честность находится в плену у людей, которые являются глупыми хитрецами или бездушными наглецами. По вполне понятной причине, «истина простая назовётся простотой не у дел». Что логически вписывается в правила уклада придворной жизни. Ибо, авторитаризму не нужны «слишком» умные люди, так как они представляют для него опасность. Итак, он устал видеть такие вещи, «устал от всего этого», это мира с упадочной моралью, где с помощью подглядывания и подслушивания в каждом уголке придворной жизни, нет ничего скрытного, когда сплетнями опутан весь двор «все знают всё о всех». Достоверно известно, что в елизаветинскую эпоху, по причине боязни королевы Елизаветы потерять власть, получили распространение карательные силовые структуры, по выявление заговоров свержения существующей власти. Что породило необычайно большую волну «шпиономании» во всех слоях общества, в том числе в дипломатии. Что являлось, ещё одним атрибутов авторитаризма, это «боязнь потерять власть».

Сонет 66 Шекспира — это поэтическая история о социальной несправедливости и коррупции в авторитарном обществе. О греховном образе жизни людей элитарного высшего сословия установившемся, как норма жизни. По определению, большинства критиков — это необычайно реалистичная, резко выраженная недвусмысленная «социальная критика». Которая, как мы видим, актуальна и поныне. Набравшая в строках сонета злободневную натужность в экзистенциальной страсти автора, как отчаянное негодование в состоянии безысходности. Уильям Шекспир в сюжете сонета 66 натуралистично и правдиво повествует о борьбе за власть, за более высокое место в социальной иерархии, как о постыдной конечной цели человеческой жизни.

Власть, деньги и связи, неужели в этом главная цель человеческой жизни? — задаётся вопросом в подстрочнике автор сонета. В представлении, о затянувшемся первородном грехе, начавшемся в Эдеме, где основным направлением мотиваций Хомо Сапиенса было «вкушение запретного плода с древа познания и жизни». Когда изгнанный из Эдема человек, главным грехом стало вожделение, в виде сексуальной похоти. Но прошло много времени, несколько веков, когда сексуальное желание, как грех заменила социальная борьба за неограниченную власть над другими людьми. Вкусив «плод познания» человек получил неограниченные возможности в управлении выбором другого человека и желаниями большого количества людей. Что внесло в жизнь современников радикальные изменения, породив релятивистическую мораль, где основным правилом, стало отсутствие моральных и этических правил для тех, у кого в руках власть, большие деньги и связи. Поэтому борьба за власть, обрела характер незаконного захвата власти с помощью обмана, мошенничества и подтасовок, став основной идеей и заветной целью олигархических элит. Что детерминировано приводит к одичанию общества, — резюмирует автор.


Перейти на страницу:

Похожие книги

Лаборатория понятий. Перевод и языки политики в России XVIII века. Коллективная монография
Лаборатория понятий. Перевод и языки политики в России XVIII века. Коллективная монография

Изучение социокультурной истории перевода и переводческих практик открывает новые перспективы в исследовании интеллектуальных сфер прошлого. Как человек в разные эпохи осмыслял общество? Каким образом культуры взаимодействовали в процессе обмена идеями? Как формировались новые системы понятий и представлений, определявшие развитие русской культуры в Новое время? Цель настоящего издания — исследовать трансфер, адаптацию и рецепцию основных европейских политических идей в России XVIII века сквозь призму переводов общественно-политических текстов. Авторы рассматривают перевод как «лабораторию», где понятия обретали свое специфическое значение в конкретных социальных и исторических контекстах.Книга делится на три тематических блока, в которых изучаются перенос/перевод отдельных политических понятий («деспотизм», «государство», «общество», «народ», «нация» и др.); речевые практики осмысления политики («медицинский дискурс», «монархический язык»); принципы перевода отдельных основополагающих текстов и роль переводчиков в создании новой социально-политической терминологии.

Ингрид Ширле , Мария Александровна Петрова , Олег Владимирович Русаковский , Рива Арсеновна Евстифеева , Татьяна Владимировна Артемьева

Литературоведение