Соня Кривая

«Солдаты и казаки!

Доколе вы будете воевать? Доколе будете разорять Россию? Доколе вы будете мучить себя и равных себе рабочих и крестьян?

Подумайте: во всей необъятной России властвуют рабочие и крестьяне, и они не хотят отдать свою землю помещикам, свои фабрики капиталистам, они не хотят быть рабами царских офицеров и генералов.

Рабочие и крестьяне России проклинают вас, убивающих своих братьев.

Вы глубоко обмануты. Очнитесь и поймите, что вашими руками делается злое дело. Это уже поняли рабочие и крестьяне Сибири и Урала.

Во всей Сибири идут восстания крестьян, рабочих и солдат против Колчака, против чужеземных наемных убийц.

Советская Россия с каждым днем крепнет. Все, что завоевано у нас, снова стало нашим, там снова власть перешла рабочим и крестьянам.

Не довольно ли обмана, не довольно ли страдаете вы и от вас страдают другие? Обратите свое оружие против насильников!

Переходите к нам!

Не верьте лживым уверениям, что мы расстреливаем. Это наглая ложь.

Мы воюем с помещиками, с капиталистами, с царскими генералами и офицерами. Со всеми теми, кто сотни лет держал русский народ в крепостничестве, в рабстве.

Руку, товарищи солдаты и казаки!

От вас зависит ваше счастье и счастье русского народа!

Мы ждем вас к себе, как друзей, как истинных сынов страдающего народа!

Сибирское бюро Российской коммунистической партии»[9].

Революционный призыв нашел живой отклик в душах солдат полка. Ко времени отправки на фронт в марте 1919 года почти весь полк был сагитирован и шел на позиции с твердым намерением перейти на сторону красных войск.

Так и случилось. В марте полк был отправлен на фронт и там в полном составе перешел на сторону советских войск. Его примеру последовали и другие части.

В доме на Горшечной

Готовясь к восстанию, подпольный горком все больше внимания уделял вооружению. В военно-революционном штабе непосредственно занимался этим военный отдел. На него было возложено добывание и надежное хранение оружия, обучение людей владению им. Руководил отделом Николай Образцов.

Из-за того, что приходилось придерживаться строгой конспирации, Николая Образцова знали немногие. Считалось, что это человек безумной храбрости, недавно порвавший с партией эсеров. Однажды он уже побывал в лапах белогвардейской контрразведки, но сумел выкрутиться.

Приход Образцова в подполье был связан с двумя именами: Д. Касьянова и бывшего моряка Балтийского крейсера «Кречет» И. Зыкова.

Дом, в котором жили Касьяновы, стоял неподалеку от усадьбы Образцовых. Дмитрий Касьянов и Николай Образцов иногда встречались, хотя дружбы между ними и не было. Отец и сын Образцовы были эсерами, Д. С. Касьянов — большевиком. Однажды под вечер Образцов зашел навестить Дмитрия. Едва он вошел в дом, как нагрянула контрразведка. Схватили Д. Касьянова, скрутили ему руки. Начался обыск.

— Кто таков? — спросил офицер задержанного Образцова.

Пока Образцов собирался ответить, один из солдат запустил руку в его карман.

— Ого! — оттуда он извлек браунинг. — Вооружен большевичок!

Их повели.

— Кого ведут? — испуганно спрашивали друг друга обыватели.

— Большевиков. Постарше-то комиссар ихний.

Коренастый молодой человек в потертом морском бушлате незаметно сопровождал арестованных до «Номеров Дядина» — пристанища белогвардейской контрразведки. Это был Иван Зыков. Всю дорогу он думал, нельзя ли спасти их. Молодое, заросшее бородой лицо Образцова особенно запомнилось ему. Зыков жалел, что не было в этот час его друга Синцова. «Можно бы попытаться отбить арестованных». Не знал тогда смелый подпольщик, что судьба вновь сведет его с Образцовым, но уже при других обстоятельствах.

Со времени этого эпизода прошло несколько дней.