Соперница Аладдина

Наступило утро. Во дворце ждали появления жениха, но его все не было и не было, а в комнату невесты войти никто не осмеливался. По прошествии продолжительного времени прислуга все-таки отважилась отпереть дверь, и тут увидели, что жених мертв, а невесты и след простыл. Поднялась страшная суматоха. Пришлось рассказать о случившемся шаху. Шах повелел у городских ворот выставить стражу, обшарить дороги, обыскать все дома города.

Услышав о высочайшем повелении, старуха принялась рвать на себе волосы.

– О юноша, – бросилась она ко мне, – я знаю, что в этом деле повинен ты. Если деву найдут в моем доме, то не сносить головы ни мне, ни тебе. Уж лучше я сразу выдам тебя шаху, может быть, хоть меня тогда пощадят.

Я пал перед старухой ниц и, рыдая, стал молить ее о пощаде. Однако все мои мольбы были тщетны. Тут я понял, что могут помочь только деньги, и я отдал ей горсть жемчужин и увидел, как алчность вспыхнула в ее лице, и она сказала:

– Чему быть, того не миновать. Дело сделано, и нам не следует поднимать шум. Лучше я стану караулить у двери, чтобы в дом не проникли те, кто ищет тебя и Малику. Она исцарапала себе лицо и, растерев докрасна глаза, уселась на пороге. И горестный вид ее вызывал сочувствие всех прохожих.

Тем временем люди шаха обыскали дома горожан и, не обнаружив следов невесты, направились к дому старухи. Старуха же, изобразив глубокую печаль, сказала:

– Да осудит вас Аллах! Вы намереваетесь искать убийцу в моем доме? Разве способна мать быть соучастницей в убийстве своего сына? Или вы просто хотите посыпать солью мои раны?

Печаль ее была столь величава и естественна, что стражники, испытав раскаяние, прошли мимо. А старуха, обрадовавшись, побежала к нам и сообщила, что опасность миновала. Мы возблагодарили всевышнего и, переждав, пока в городе все утихнет, стали собираться в путь.

– О Касым, – молила меня Малика, – уедем с тобой в чужие края. Пусть мы будем бедны, но зато счастливы, оттого что вместе.

Сердце мое склонилось к ее сердцу и, не теряя понапрасну времени, я добыл двух быстроногих скакунов, запасся мужской одеждой для любимой, приготовил припасы и все, что требуется в долгом пути, и с наступлением сумерек мы покинули пределы города.

Долго пребывали мы в пути, но не ведали, где найдем свое пристанище. Когда мы подъехали к безлюдному месту, Малика удалилась за большой камень, и я тут же услышал ее истошный крик. Я бросился туда и увидел, что ее ужалила змея. Ту змею я убил, но Малике помочь не смог. Вскоре, изнемогая от боли и страданий, она скончалась. Сердце мое разрывалось от горя. Я стал биться головой о землю. Я отпустил на волю лошадей и, рыдая, похоронил свою возлюбленную. Однако человек крепче железа, и ему суждено вынести все. И пока срок моей жизни не изошел, любовь к Малике и мое горе будут всегда во мне.

Султан Санджар, выслушав исповедь юноши, проникся к нему сочувствием и сказал:

– Сними одеяния каландара и скажи, что ты желал бы получить из моих богатств. Я готов подарить тебе что угодно. Теперь я вижу, что в жизни господствует лишь зло…

Повисла тишина. Сафият с трудом приходила в себя. Да, эта сказка и похожа, и не похожа на обычную сказку.

«Да-а, мой гость, каким бы странным он ни был, смог сдержать свое слово. Я услышала четыре сказки, которые меня расстроили, напугали, удивили… И в которых не было ни намека на счастливый конец».

Сафият задумалась.

И пришла в себя от прикосновения… О нет, от объятий, в которые ее заключил гость. Только теперь она ощутила, что в который уж раз возлежит она на собственном ложе, что и рассказчик, и она сама наги, что свет луны хозяйничает в опочивальне. Вот только сегодняшние объятия были не столько страстными, сколько потными и судорожными.

«Он колдун, теперь я знаю это! Он маг – я вновь ничего не помню: ни как оказалась здесь, ни как сбросила платье… Не помню, что было еще миг назад! Он заворожил меня…» Сафият передернуло от отвращения.

Недис, как это часто бывает с мужчинами, все понял по-своему. Он самодовольно усмехнулся, уверенный, что Сафият дрожит от едва сдерживаемой страсти. И в следующий миг заглянул девушке в лицо:

– Ты не плачешь, моя девочка? Не обиделась на меня?.. Еще миг, и я стану твоим. Я не позволю тебе скучать!

Сафият с удивлением взглянула на Недиса.

– Плачу, мой удивительный гость? Почему бы это?

– Сказка-то печальна… А сердечко у тебя нежное, мягкое… Я-то знаю, как впечатлительны женщины!

Недис усмехнулся воспоминаниям.

– А ты смелая… Не заплакала, не стала просить меня, чтобы я замолчал… За это тебя ждет награда!..

Гость прильнул к шее девушки в долгом поцелуе. Сафият едва удержалась, чтобы не оттолкнуть его.

– Тебе неприятно, моя птичечка?

Сафият готова была кивнуть, но почувствовала, как морок охватывает ее разум. Больше не хотелось думать ни о чем. Хотелось затеряться в страсти, забыть самое себя, насладиться каждым мигом обожания…

И в то же время девушка понимала, что вновь повторяется все, что уже было… Повторяется в точности – те же горячие желания, те же ощущения, те же прикосновения…

– Прекраснейшая, иди же ко мне…