Соприкосновение

Алан отпер дверь и, включив фонарик, принялся осматриваться внутри дома. Интерьер выглядел так, будто на дворе шестидесятые, а то и раньше. Дощатый пол местами укрывали ковры, на окнах висели занавески с жёлтым цветочным узором. Гостиная, столовая и кухня были совмещены. Посредине гостиной, у стены, находился грубо обложенный камнем дровяной камин, напротив него стоял явно видавший лучшие времена клетчатый диван. Возле дивана красовался часовой шкаф – этот предмет мебели ещё больше остальных просился в экспозицию какого-нибудь исторического музея. Другой шкаф у стены хранил коллекцию фарфора, совершенно заурядного, но зачем-то выставленного напоказ под стеклом. Погруженный в сумрак и отдающий сыростью, старинный дом производил несколько тягостное впечатление. "Впрочем, – подумал Алан – поздней осенью благодаря камину здесь должно быть довольно уютно". В угловой части гостиной, на небольшом столике, возле которого стояло кресло-качалка, он заметил коробку с книгами. Все четыре оказались сборниками поэзии и на всех стояло авторство некоего Томаса Зейна. Алан никогда не слышал о таком поэте, хотя судя по тиражам, его книги пользовались популярностью. Последняя, «Храм Тени и Тумана» практически могла соперничать в этом отношении с романами самого Алана. "Надо будет спросить у Элис, она больше интересуется стихами". Рубильника нигде на первом этаже не наблюдалось.

Алан уже приготовился искать распределительный щиток снаружи, когда на миг ему почудился едва заметный звук сверху, будто у кого-то под ногой скрипнула доска. Живое воображение сразу же нарисовало зловещую картину затаившегося маньяка-отшельника, поджидающего неопытных путешественников в своём логове. Отмахнувшись от глупых мыслей, Алан поднялся по лестнице. "Нечего здесь бояться. Грабители вряд ли позарились бы на эту древнюю хижину и уж точно не стали бы аккуратно взламывать хлипкий замок. Версия же с маньяком вообще смехотворна". Как он и ожидал, наверху никого не оказалось. Причиной встревожившего его скрипа вероятно стали мыши, живущие в стенах дома. Небольшую площадку между двумя комнатами верхнего этажа украшала, если можно так сказать, висящая на стене голова оленя. Слева находилась просторная спальня с двуспальной кроватью и мягким зелёным креслом. Остальную часть второго этажа занимал рабочий кабинет. Его обстановка была довольно скудной: пара шкафов, пара стульев и письменный стол с лампой. Центральным элементом декора комнаты выступало внушительных размеров чучело совы, закреплённое над столом у самого потолка. Еще пара вороньих чучел висели по сторонам от дверей комнаты. Очевидно прошлые хозяева имели весьма своеобразное представление об уюте. Календарь на стене показывал июль 1970 года. В одном из шкафов на полке стояла фотография, на ней был запечатлён мужчина, облачённый в водолазный скафандр. Он стоял на пирсе возле дома и готовился к погружению. "Ну да, ведь это же «Остров ныряльщика». Чем ещё здесь заниматься. Хотя вряд ли озеро изобилует затонувшими кораблями и красочными рыбками". – подумал Алан. Закончив осмотр, он спустился вниз.

– Эй, Алан, я нашла кабель! Он идёт вон к тому сараю.

В расположенном за домом сарае стоял старый, покрытый ржавчиной дизельный генератор. К счастью, он был заправлен, оставалось лишь включить тумблер и дёрнуть за ручку стартера. Со второй попытки генератор завёлся. Он громко тарахтел, бачок с топливом подёргивался, откуда-то сбоку немного дымело, но тем не менее, подача электричества шла исправно. В доме зажёгся свет.

– Отлично, Алан, у тебя получилось! – обрадовалась Элис. – Я немного освежусь и начну распаковываться.

– Хорошо, а я пока тут осмотрюсь немного.

– Конечно! Наслаждайся сколько хочешь, мы ведь давно не были на природе.

Элис послала ему с крыльца воздушный поцелуй и пошла в дом. Внимание Алана привлёк торчащий из земли посреди острова достаточно высокий пень. Верхняя его часть давно поросла густым слоем чёрно-зелёного мха а на боковой стороне было нацарапано сердце с надписью внутри «Т.З.+Б.Дж.». Похоже, на острове когда-то разворачивалась романтическая история. Алану очень хотелось верить, что в ближайшие дни это случится вновь. Он обошёл дом и сел на деревянные ступеньки крыльца. В нескольких метрах ниже виднелись воды озера, чистые но тёмные – судя по всему, здесь было очень глубоко. На крыльце стоял радиоприёмник, старый, однако ещё рабочий. После недолгих манипуляций ему удалось поймать сигнал. Голос принадлежал его знакомому с парома, видимо это была единственная радиостанция в Брайт Фоллс.

«… на Фестиваль Оленя уже начались съезжаться гости. Одного я видел на пароме… кстати, известный писатель, представьте себе. Посмотрим, удастся ли заполучить у него интервью. А теперь перейдём к звонкам. Слушаю, вы позвонили на станцию КэйБиЭф-ЭфЭм.

– Привет, Пат, это Роуз!

– Привет Роуз! Что скажешь?

– А я знаю о ком вы говорили. Это был Алан Уэйк, так ведь? Он мой любимый писатель. Мы с ним сегодня разговаривали в закусочной.