Сопротивление большевизму 1917 — 1918 гг.

Поутру у Петровской набережной и на рейде Бакинской бухты стояли готовые к отходу полтора десятка спешно погруженных большевиками пароходов. Пароходы не отходили, как оказалось, потому, что между большевиками и Центрофлотом происходили резкие препирательства, большевики требовали свободного их пропуска, в то время как Центрофлот настаивал на возвращении всего захваченного и увозимого большевиками, угрожая в, противном случае, потопить большевиков. Пока тянулись эти переговоры, часть большевистских судов ушла в море, но их у острова Жилаго (часах в 4 хода от Баку) нагнали два быстроходных военных судна «Карс» и «Ардаган» и принудили, под угрозой открытия огня и потопления в открытом море, вернуться обратно. Бежать удалось только одному пароходу, на котором находились все комиссары и главари большевиков, причем ввиду случившейся на нем аварии и опасения, что он не дойдет до Астрахани, пароход этот повернул в Красноводск, где все большевики, с С. Шаумяном во главе, были задержаны, переданы англичанам и ими расстреляны.

* * *

Власть в Баку перешла к «Диктатуре Центрофлота», состоявшей из пяти лиц трех морских офицеров и двух матросов.

Одержанная ими победа над большевиками, выразившаяся в особенности в отобрании у них столь необходимых для продолжения защиты Баку артиллерии и всякого вооружения, вызвала общий подъем настроения в населении.

31 июля турки начали приступ на ближайшие к Баку позиции; наступление на Баладжарском фронте наскоро собранными частями было отбито…

Б. Кузнецов

[271]

1918 ГОД В ДАГЕСТАНЕ[272]

Позорно кончилась война. Не так представляли себе горцы Кавказа конец величайшей войны. Всем хотелось вернуться в родные аулы украшенными крестами и медалями с погонами урядника, юнкера и даже офицера. Мнились бесконечные рассказы на порогах саклей о своих подвигах, показ трофей–клинков, винтовок, привезенных с фронта, и т. д. Вместо этого спешная отправка по домам под враждебными взглядами и криками разнузданной толпы бывших солдат и рабочих.

После неудачного, спровоцированного Керенским похода на Петроград (генералы Крымов, Краснов) Туземной дивизии все полки были отправлены на Кавказ по местам своих формирований. Все 6 полков были сведены в Туземный корпус под командой генерала Половцева, штаб–квартира которого была назначена в горороде Владикавказе, там остались начальники дивизий: 1–й — генерал принц Каджар [273] и 2–й — генерал Хоранов. [274]

Началось медленное, но верное разложение частей Туземного корпуса. Не желая упускать в общей разрухе подходящего момента, ингуши и чеченцы принялись за свое излюбленное занятие — грабежи. В городе уже не было никакой силы для поддержания порядка. Власть находилась во многих руках сразу — распоряжались местный Совдеп и городское самоуправление. Центральной власти не было. На основании полной свободы и автономии всех народов все народы сразу хотели что‑то урвать от бывшей могучей России. У грабителей же было лишь одно желание: побольше набрать добра и увезти в горы. Ингуши артистически грабили город Владикавказ на глазах бессильного начальства. В одном конце города ими устраивалась демонстрация — подымалась стрельба и туда летели конные группы якобы для защиты, в то же время на совершенно противоположном конце города, где заблаговременно были собраны арбы (подводы), грузилось все подряд взятое здесь из ближайших домов имущество, вплоть до роялей. Чеченцы пошли дальше. Участок железной дороги по обе стороны станции Гудермес (между Хасав–Юртом и Грозным) был ими совершенно разобран, станция сожжена, рельсы сняты и вагоны угнаны на буйволах в аулы, а само полотно даже запахано. Вследствие этого части, идущие с Кавказского и Персидского фронтов, выгружались в Петровске и шли походным порядком через Чечню, принимая иногда бои. Терская область кипела и варилась в собственном соку. Богатые русские поселенцы и казаки пограничных районов с Чечней и Ингушетией грабились поголовно и цеплялись за проходящие эшелоны, прося зашиты. Носились смутные слухи о Добровольческих отрядах, но пока ни одного человека оттуда никто еще не видел. В таких условиях каждой области приходилось самой создавать какие‑то противодействующие силы.

В Дагестане начало борьбы с анархией и ее родителями–большевиками положили два человека, два русских офицера — полковник Русул Бек Коитбеков (офицер Бакинского полка, 39–й пехотной дивизии) и полковник князь Нух Бек Шамхал Тарковский, [275] командир 1–го Дагестанского конного полка.

Прежде чем продолжать дальше, я должен сделать отступление и привести выдержки из готовящегося к печати труда Пшемахо Коцева — бывшего председателя правительства Горской республики. Для того чтобы осуществить автономию горских народов Кавказа, данную Временным правительством, и остановить анархию, в городе Владикавказе состоялся первый Съезд полномочных представителей горских народов, длившийся с 1–го по 9 мая 1917 года.

Вот что пишет Пшемахо Коцев: