Соратницы

– Прости, Фанья, – побледневшая Октябрина прямо смотрела на наставницу, как от боли, кусая губы, – но ты сейчас собиралась нас предать. Мы не давали тебе права кому-нибудь рассказывать наш секрет. Я раньше обижалась на Тэри за то, что ушла втихомолку. Думала, ну почему она нам ничего не объяснила, разве стали бы мы ее удерживать? А сейчас поняла очень ясно – это был единственно возможный способ поступить так, как хочешь.

– Окти права, – поддержала сестру Августа. – Мы тебе сказали по дружбе, а ты… Учти, если до вечера хоть кто-то узнает или попробует нас задержать – я больше никогда не стану с тобой разговаривать. И Карлу запрещу.

– Вы не правы… – Украдкой потерев ушибленное место, Фанья уверенно протянула руку к Кати, поднявшей пенал: – Давай.

– Нет, – отступила на шаг герцогиня Габерд, – я тоже тебе сейчас не верю. Ты привыкла все делать по-своему, когда считаешь, что это на пользу королеве, я давно заметила. Но сейчас особый случай, мы пообещали названой сестре и не можем ее предать.

– Поэтому дай нам слово, поклянись Святой Тишиной молчать до темноты, – предложила Октябрина, сурово глядя на наставницу. – А потом можешь хоть все плато сюда вызвать.

– За что вы так? – Губы Олифании внезапно задрожали, лицо жалко искривилось. – Я же вам добра желаю!

– Кати, не вздумай ей верить! – жестко предупредила Августа. – А лучше беги на стену и брось этот пенальчик в пропасть. Итель рассказывал, в том монастыре девушек учат не только драться, но и хитрить.

Кателла не стала переспрашивать и ждать ответа наставницы, развернулась и, как ветерок, помчалась к ступенькам лестницы. Бегала она быстрее всех подруг.

– Вы не правы, – с сожалением глянув ей вслед, тяжело пробормотала Фанья, – и напрасно подозреваете меня в самых подлых намерениях. Я вам не враг и хотела позвать Анэри ди Тинерд, она умеет разговаривать с древнями.

– Наша Тэри не хуже ее умеет, – сухо усмехнулась Августа, – и это была именно она. После того ритуала наши амулеты чуточку теплеют, когда близко кто-то из сестер, а я стояла рядом с ней.

– Ну, допустим. – Тихоня прошла к ближайшей скамье, села и сложила руки на коленях, показывая свое смирение. – Допустим, это была Тэри. Она вас позвала, и значит, вы можете уйти куда заблагорассудится, позабыв о том, что подписали контракт, где обязались защищать королеву и действовать только по ее приказу? Кроме того, в Беленгоре вы пообещали не оставлялась ее величество в трудный момент.

– Вот поэтому мы тебя и предупредили, – хмуро глянула на наставницу Октябрина, – чтобы никто не счел нас сбежавшими. Тут на сотни лиг вокруг ни души, а у королевы пятеро преданных егерей и ты. К тому же мы не развлекаться идем, а работать. Ты можешь сказать, что эта работа не нужна ее величеству и нам заплатили не за это. Но в таком случае ты очень плохо знаешь Тэри. Она никогда не позвала бы нас с собой, если бы не считала, что делает нужное и важное для королевства дело. Поэтому я иду без сомнений и тоже клянусь тебя не замечать, если ты попытаешься нас остановить.

– И я! – выпалила запыхавшаяся Кателла, небрежно сдувая растрепавшиеся кудряшки. Потом отерла бисеринки пота с раскрасневшегося лица, дернула за рукав Августу и тихонько осведомилась: – Мы ей бойкот объявили?

– Пока нет, – буркнула Августа.

– Можете объявлять, – вставая, устало сообщила Олифания, – но никакого слова я вам давать не буду и немедленно сообщу обо всем Майзену и королеве. Потому что это мой долг и исполняю я его так, как понимаю. И не советую пытаться меня остановить, вы верно сказали – нас учили драться не только честными способами. Сестры Тишины – не воины и не рыцари, выходить на турниры не должны. Мы сражаемся только в том случае, когда иначе не справиться с противником, угрожающим жизни, свободе или чести. А в этом случае хороши любые средства.

– Какая же ты сволочь, Фанья, – процедила сквозь зубы Октябрина и пошла к той вишне, рядом с которой недавно сидела Тэри. – Можешь бежать доносить. А я сейчас привяжусь к дереву и до вечера с этого места не сойду. И если кто-нибудь попытается меня отсюда утащить, то сразу может записаться мне в заклятые враги.

– И это не каприз и не женское глупое упрямство, – с нажимом добавила Августа, – а вера в свою правоту.

– Как хотите, – пожала плечами Фанья и, не оглядываясь, направилась к дому.

Нападения кадеток она не опасалась, девушки вовсе не глупые и отлично знают, насколько она проворнее и сильнее их. Даже трех. Но никак не могла понять, почему ей не удалось их уговорить, ведь профессию болтушки она тоже немного изучала, хотя это было давненько и в жизни требовалось очень редко. Даже не припомнить сразу, когда она в полной мере применяла эти приемы в последний раз. Может быть, разучилась или дело в чем-то другом?

Но как бы то ни было, давненько ее так не обижали, вернее, не оскорбляли те, в кого Фанья вложила столько души и труда.

– Фай? – Онгерт вынырнул из-за угла внезапно, заставив обычно чуткую тихоню вздрогнуть и схватиться за оружие. – Что с тобой, милая? Да ты плакала! В чем дело?