Сорванная помолвка

Я горячо поблагодарила и устремилась в телепортационную. У меня еще оставалось время до беседы с майором, и разрешение на пользование телепортом пришлось как нельзя кстати. Я должна узнать, все ли органы на месте у Бруно.

В телепортационной координаты Гита искали почти так же долго, как в свое время — Льюбарре. Я уже начала переживать, что неправильно запомнила название города, но тут координаты нашли и набрали нужную комбинацию. Отклик с другой стороны пошел почти сразу. Наверное, там телепортисты не отвлекались во время дежурства.

Храбро шагнув в засиявший телепорт, я оказалась перед недовольным фьордом в возрасте, близком к критическому для службы в нашей имперской армии. Причина недовольства была ярко выражена на его лице: как спал он на пульте, так все кристаллы на коже и отпечатались. Вызов застал его врасплох — ни ремень не застегнул, ни пуговицы на кителе. Вот вам и боеготовность! Посмотрела я на него неодобрительно, но он ничуть не смутился.

— Вы к нам ненадолго, фьорда? — уточнил он и зевнул так широко, что мне сразу же захотелось повторить. — Вещей при вас нет.

— Мне нужно переговорить с одним фьордом, и я сразу отправлюсь назад, — решила я предупредить.

— В гарнизоне?

— Да.

— Ну-ну, — скептически хмыкнул он и опять зевнул. — Вам туда, фьорда. По коридору направо.

Причина его скепсиса стала ясна сразу. В гарнизон меня не пустили, и Бруно вызывать отказались.

— Фьорда Кихано, — процедил дежурный офицер, — вы рядовому Бруно Берлисенсису кто?

Я даже растерялась, не в силах сразу определить свой статус, но потом нашлась:

— Бывшая невеста.

— Значит, никто, — подытожил офицер.

— Как это — никто? — возмутилась я. — Я же почти своя. Будущая медсестра военного госпиталя.

— Почему будущая? — вяло поинтересовался он.

— Прямо сейчас решается вопрос с моим распределением.

— Вот когда решится, тогда и будете говорить, что своя. А пока… Извините, фьорда, но у нас граница, посторонних не пускаем. А вы — посторонняя. В личном деле Бруно Берлисенсиса вас нет, пропуск на вас он не заказывал. Невест, да еще бывших, у каждого военного…

Он насмешливо присвистнул, показывая, что количество этих невест стремится к бесконечности. Я даже покраснела, но больше от возмущения, что они могут о Бруно такое подумать.

— Мы с ним почти поженились. Просто так получилось, что не успели. Поссорились.

О причине ссоры я говорить не стала, ни к чему посторонним такое знать.

— Вот когда помиритесь и он на вас выпишет пропуск, тогда и подходите. — Офицер был непреклонен.

— Но мне с ним непременно нужно поговорить. Убедиться, что у него все в порядке.

— У нас в гарнизоне у всех все в порядке, — твердо сказал он. — Фьорда Кихано, для начала напишите ему письмо. Вдруг простит?

— За что ему меня прощать?

— Вам лучше знать, — туманно ответил он. — Обидели парня, бросили его перед свадьбой, а теперь уверены, что стоит появиться, как он всё — раз! — и растает под вашими прекрасными глазами.

— Все было совсем не так! — возмутилась я.

— Ну-ну, — усмехнулся он. — Добровольно сюда никто не едет, только по направлению, а Берлисенсис сам вызвался. Наверное, сильно вы его обидели, фьорда.

Мы с офицером еще долго препирались, но он так и стоял на своем, ни в какую не желая даже сообщить Бруно о моем прибытии, хотя своему начальству доложил, демонстративно при мне связался по магофону. Я понадеялась, что ему сверху прикажут пригласить Бруно, но нет, этого так и не случилось. Расстроенная, я вернулась в телепортационную этого негостеприимного гарнизона, откуда меня переправили назад, в военное ведомство. Там оказалось, что вопрос с моим распределением еще не решился, но по утверждению жизнерадостного майора — вот-вот решится. Он попросил меня далеко не уходить, и я присела на неудобный жесткий стул в коридоре, сразу возле его двери.

Время шло, мимо меня проходили разные фьорды и фьордины. Кто торопливо, кто, напротив, вразвалочку. Иные считали, что военная служба — лучшее место, чтобы поболтать с приятелем. Вот как эти двое. У обоих в руках папки — сразу видно, что из кабинета вышли по делу, а идут еле-еле, словно под замедляющим заклинанием. Если от этих фьордов зависит моя судьба, то распределения в ближайшие годы не дождаться. Я посмотрела на них неодобрительно, но они продолжали увлеченно болтать, не обращая на меня никакого внимания.

— Сдалось им это журналистское расследование, — с легкой долей возмущения говорил один. — Выдумывают всякую ерунду, лишь бы попасть на закрытые объекты. Пропуск им, видите ли, нужен.

— Не давай, — равнодушно отвечал собеседник.

— Так и не дам. «Хищение магической энергии в больших количествах»! Ты можешь представить, чтобы у нас такое было? А этот журналист утверждает, что у него «неопровержимые доказательства».

Последние два слова фьорд произнес почти по слогам и с глубоким отвращением.

— Журналисты, чего с них возьмешь! — презрительно фыркнул второй. — Для них любая сплетня, прошедшая через десятые руки, — неопровержимые доказательства. Действительно, кто станет опровергать эти бредни?