Сорвавшийся с цепи

– Не будем. И так задержались дольше, чем нужно, – проворчал Мизгирь. Затем передал деньги Кайзеру, подошел к сооруженным из разбитого стола носилкам, на которые уложили тело Малахая, и сам взялся за одну из ручек.

– Выходим через задний двор, – распорядился он. – Маски не снимать, на свет не высовываться. И следите, чтобы за нами не увязался какой-нибудь любопытный.

– Пускай только увяжется, – ответил Кайзер. – Если не дурак, сам поймет, что сглупил, и отстанет. Ну а если дурак, туда ему и дорога. Патроны у меня еще есть…

Глава 9

– Здорово, бродяга! Ты прямо минута в минуту, – подал голос водитель. Он стоял и курил возле «Донгфенга», поджидающего Старика у складов «Турбо Ойл». – Это хорошо. Не люблю тех, кто опаздывает.

– Мне велели прийти ровно в час ночи, вот я и пришел, – отозвался Старик. – А где мой напарник?

– Прямо перед тобой. Вдвоем будем пупки надрывать. Кроме нас, больше никого нет.

– Добро, пусть так. – Старик пригляделся к водителю и узнал в нем одного из «быков», что сопровождали Чулыма в том проулке. Странно, что Старика не представили будущему напарнику еще там. Ну да бог с ним. Возможно, Колькины планы успели измениться, и этот громила тогда еще не знал, чем ему предстоит заниматься ночью.

– Тебя как звать-то? – спросил он, пуская из ноздрей сигаретный дым.

– Генка, – соврал Старик. Все равно это был первый и последний раз, когда он работал на Чулыма. Заводить среди его «быков» знакомых он не собирался.

– А я – Кирюха, – представился в ответ водила. – Но пацаны меня Дубаем кличут.

– В честь города, что ли? – спросил мнимый Генка, стремясь выглядеть дружелюбным.

– Ага, – подтвердил Кирюха. – У меня троюродный брат Серега в Дубае обосновался. Вот я пацанам все уши и прожужжал, что тоже когда-нибудь туда уеду. Бабок только подниму, чтобы там перекантоваться, пока связями не обзаведусь и дело свое не раскручу.

– Так в Дубае же круглый год адское пекло. И цены, небось, дикие, – заметил Старик, читавший про Арабские Эмираты в старом туристическом журнале.

– Ничего, брат обвык, и я обвыкну. Чем я хуже него? – Кирюха плюнул на окурок и щелчком отбросил тот в сторону.

– Тебе виднее, – ответил Старик. – В любом случае тепло и солнце – это не здешние сырость и холодрыга.

– А я о чем толкую!

Прежде чем водиле пришла эсэмэска с приказом ехать к месту погрузки, прошло минут сорок. Нашедший уши, которые он еще не прожужжал своим Дубаем, Кирюха без умолку болтал о городе своей мечты. Старик чуял, что многое из того, о чем трепал чулымец, – вранье или пересказанные с чужих слов байки. Но говорить об этом Кирюхе не стал. Чем больше тот молол языком, тем меньше интересовался своим напарником. И «Генку» это вполне устраивало.

Старик считал, что они поедут за город – возможно, на одну из буровых или ТЭЦ, – но Дубай вырулил на шоссе и повел машину обратно в Погорельск. Впрочем, не доезжая до города, Кирюха вновь свернул на окольную дорогу и покатил по задворкам. Зачем, Старик не интересовался. Нужные Чулыму мешки могли храниться где угодно, хоть в чистом поле.

Однако едва напарники отъехали от шоссе, как до них донеслась стрельба. И не откуда-то с окраины, а прямо из центра Погорельска. Разве что выстрелы звучали приглушенно. Так, словно перестрелка шла не на улице, а в доме. Зато из какого только оружия там не палили! Автоматные очереди, бабаханье дробовиков, хлопки пистолетов – настоящая война, что обещала взбудоражить весь город. Кроме, пожалуй, упившихся вдрызг горожан, которых было и пушкой не разбудить.

– Ого! – воскликнул Кирюха, остановив «Донгфенг», но не заглушив двигатель. – Вот это шмаляют! На Петькиных похоронах и то такой стрельбы не было.

– Что там происходит? – полюбопытствовал Старик. – Еще один поминальный салют, что ли?

– Можно и так сказать, – ответил Дубай. – Только поминают уже не Петьку.

– А кого?

– Потерпи, скоро узнаешь. – Кирюха подмигнул Старику, и тот понял: напарник в курсе, кто и с кем ведет в Погорельске войну. А также понял, что их работа имеет к ней отношение.

У Старика вновь тревожно засосало под ложечкой.

Пальба длилась минут двадцать. Но когда она стихла, грузовик все еще стоял на месте. Старик догадывался, почему: держа телефон в руке, Дубай ждал новую эсэмэску. И при этом нервничал, барабаня пальцами по рулю и жадно затягиваясь сигаретой. Не иначе, приказ мог и не поступить. Чему Старик обрадовался бы, но Кирюху такой расклад, несомненно, огорчил бы.

– Ну давай же! Давай! Ну же! – цедил он сквозь зубы, посматривая туда, откуда гремели выстрелы. Его нервозность заражала напарника, который и без того был напряжен. Но Старик держал себя в руках, пускай все больше сомневался, что Чулым сказал ему правду о ночном калыме.

Опасения Дубая не подтвердились. Наконец телефон у него руке звякнул, и он, прочтя сообщение, сразу повеселел.

– Ну все, Генка, теперь мы короли! – объявил чулымец, включая первую передачу и трогаясь с места. – Дело сделано, Погорельск – наш! И-эх, заживем!