Сошедшие с небес

И лишь хозяева темницы знали о его существовании, о том, что он, ликуя, сошел в уготовленный склеп, пока пытчики, его собратья по ремеслу, дрожа и страшась огненного ливня с небес, посланного по их жалкие и негодные души, как могли, исполняли свой долг. Они думали, что могут предугадать его действия, что имеют над ним власть и что без еды, воды и света он, в конце концов, погибнет.

А некоторые верили, что если никто никогда не обмолвится с ним словом, то он обречен.

Ничего-то они не знали.

Работа была хорошо оплачиваемой, интересной и постоянной. И, хотя Жанель даже не думала о такой возможности два года назад, когда закончила художественный колледж, эта работа ее устраивала. Уже только то, что она жила рядом с историческим памятником и образчиком средневекового искусства, дорогого стоило, не считая неутихающего восторга ее внутреннего ребенка, которому никогда не наскучивал Хэллоуин.

Она была на грани отчаяния, когда решилась пойти на прослушивания в Уорикском замке. Оказалось, что она умеет играть. А через месяц она встретила мужчину, который вскоре стал ее женихом. Это место стало смыслом ее жизни, и пять дней в неделю она, переодевшись в старинное платье, изображала уродливую злосчастную шутиху, умирающую от бубонной чумы. Она выпрыгивала на туристов, осматривающих подземелья замка, пугала их, зловеще хихикала и провожала некоторое время, находя льстивые слова для каждого в тургруппе, помогая им почувствовать себя особенными. Каждое утро Жанель просыпалась с ощущением счастья, будущее представлялось безоблачным. На работу она летела с радостной улыбкой. Жизнь благоволила ей.

Пока она не увидела эту тень.

— Посмотри, — сказала Жанель, указывая на стену. — Я заметила ее этим утром. Удивительно, что раньше не замечала.

Они сидели в недавно открытом помещении, в стороне от основных пыточных комнат. Эту камеру обнаружили всего пару месяцев назад — рабочий заделывал трещину в штукатурке и заметил, что несколько камней в стене шатаются. Выяснилось, что это не капитальная стена, за ней была скрыта небольшая пустая комната, глубиной в шесть футов.

Она и осталась пустой, хотя Жанель была уверена, что вскоре здесь разместится какая-нибудь экспозиция — веселая или жуткая.

Робби посмотрел туда, куда указывал ее палец.

— Ничего не вижу.

Ее жених — ах, всего две недели осталось до свадьбы, а она так и не привыкла называть его своим женихом! — перевел взгляд на слегка примятый бутерброд, который лежал у него на коленях. На этот раз он был с ореховым маслом и кусочками банана. Они видели передачу по телевизору, где сообщили, что такой бутерброд любил Элвис Пресли. Поэтому решили попробовать. Пролежав все утро в сумке, бутерброд стал влажным и противным, как промокшие обои.

— Вот, — сказала Жанель, забирая несчастный бутерброд и ставя на колени жениха пакет с ланчем. — Здесь яблоки, сыр, печенье и хрустящие хлебцы. Если будешь хорошо себя вести, я куплю тебе шоколадку.

— Ты будешь есть эту гадость? — скривился Робби.

— Только ради тебя! — И в доказательство она раскрыла пластиковый пакетик и надкусила бутерброд. — Очень вкусно. А теперь вернемся к тени на стене.

— Не вижу никакой тени, — ответил он. — Просто стена.

Жанель встала, ей давно хотелось подняться с холодных камней и размяться. Даже теплое одеяло, на котором они сидели, не спасало от сырости.

— Вот.

Жанель провела кончиком пальца по стене, сверху вниз.

— Это похоже на профиль. А это… — Она снова прочертила пальцем по стене, на этот раз круто забирая вправо. Свет от временной лампы отбросил густую тень от ее руки, перечеркивая рисунок. — Это похоже на крыло.

Робби осмотрел стену, но, судя по выражению лица, ничего нового там не обнаружил.

— Видимо, дело в твоем художественном воображении, — заключил он. — Ну, это как смотреть на облака. Ты всегда видишь там всякое разное, а я — просто облака.

Жанель промолчала, и Робби сменил тему, рассказывая о своем отделе маркетинга и о том, что скоро ему дадут новый крупный проект. Обычно она живо интересовалась всеми его делами, но сегодня она не могла сосредоточиться на его рассказе.

Ее взгляд снова и снова возвращался к странной тени, которую он не замечал, а она видела так отчетливо, что, казалось, могла отлепить от камней. Конечно, Робби прав — она так долго изучала рисование, скульптуру и живопись, что с легкостью обращала внимание на малейшие детали, которые ускользали от взгляда окружающих. И на этой стене она тоже видела нечто, что обязательно требовалось изучить как можно тщательнее.