Сосна зимой

– Боюсь, ваше величество, я тоже мало смыслю в деле коневодства. Мои интересы и интересы моего круга лежат в несколько иной области…

– Я понимаю. Но я доверяю вашей компетенции и деловым качествам. И если у вас возникнут какие-нибудь идеи – я всегда готова их выслушать.

О Тинзе ушёл, продолжала терзать свою многострадальную бороду. Да, он не видел никакой пользы для себя и своего семейства в моём предложении, но он был азартен и любил вызовы. Я уже успела познакомиться с этими его качествами и почти не сомневалась: что-нибудь да надумает.

– Над полагать, господин начальник Соляного ведомства имеет какое-то своё видение проблемы? – вернул меня в настоящее голос гуна Вэня.

– Пока нет. Но он совершенно справедливо указал на недостатки вашего плана.

– Что толку указывать на недостатки, если нечего предложить взамен?

– Возможно, нам стоит учредит специальное конюшенное управление или что-то в этом роде? – спросила я, предвидя всё, что гун Вэнь может на это сказать. Что ж, он не обманул моих ожиданий: долго, дорого, поручить некому.

– К тому же устраивать большие хозяйства придётся в северо-западных областях, где есть большие пространства. Именно они первыми попадут под удар в случае нашествия. Степняки скажут нам большое спасибо за такой подарок.

– Но ведь раздавать лошадей всё равно придётся в тех же самых областях.

– Не скажите, одна лошадь – не табун, ей хватит обычного пастбища. Да, едва ли имеет смысл выращивать лошадей к югу от Чезяни, но почему бы не разместить их в восточных селеньях? Наши восточные соседи куда тише, последняя война с ними была больше ста лет назад и по нашей инициативе.

– Господин Руэ, – успокаивающе сказала я, – я же не отметаю ваше предложение с порога. Думаю, набегов степняков мы, благодаря вашей славной победе, в ближайшие годы можем не опасаться. У нас есть время поэкспериментировать и проверить, что будет лучше. Тогда и выберем.

Гун недовольно поджал губы, но кивнул:

– Мудрость вашего величества несравненна. Уповаю на вашу проницательность.

– Дядюшка Руэ, – вдруг спросил Ючжитар, отворачиваясь от арены, – а во время похода вам лошадей тоже не хватало?

– Увы, ваше величество, – с улыбкой развёл руками дядюшка, чьё настроение как по волшебству переменилось с недовольного на вполне добродушное, – не хватало.

– Как же вы победили?

– Ну, я очень хорошо подумал, и решил: раз мы не можем выставить столько же боевых коней, сколько наши враги, то нужно сделать так, чтобы враги не смогли сражаться конными.

– Это как? – с интересом спросил Ючжитар, и Шэйрен тоже отвернулся от арены и прислушался. Гун Вэнь наклонился к ним и заговорщицким шёпотом просветил:

– Петардами!

– А?

– Петардами, ваше величество. Быть может, вы замечали, что лошади боятся огня и громких звуков? Поэтому во время салютов лошадей запирают в конюшнях или отгоняют на дальние пастбища, а ведь это наши лошади, которые всё это видели и слышали не раз. Что уж говорить о лошадях варваров! Их хозяева и сами пугались, а уж их кони просто бесились от страха! Многие сбрасывали наездников и убегали, потом мы поймали некоторых из них. Но даже если воины кагана удерживались в седле, воевать на скачущей прочь лошади не получается.

Я сама невольно улыбнулась, глядя на мальчишек, с открытыми ртами слушающих подробный рассказ, как дядюшка Руэ готовил запас петард, как его подчинённые не понимали, зачем это нужно и строили предположения, что их командующий собирается праздновать в степи. Как сомневались, услышав его план, и как забрасывание хлопушками отрядов противника блестяще показало себя на деле. Наверняка многое в его рассказе было приукрашено, но слушать было интересно. Гун Вэнь оказался великолепным рассказчиком, в его изложении трудная война превращалась в захватывающее приключение, а победа оказывалась принесена не потом и кровью солдат, а смекалкой и стратегическим талантом главнокомандующего. Именно так тут и относились к войнам – как к шахматным партиям. Не признававшая грубого кровопролития элита если уж и соглашалась рассматривать войну в качестве инструмента для решения государственных проблем, то относилась к ней именно как к состязанию интеллектов. С их точки зрения сражения и компании выигрывали не солдаты и офицеры, а сидящий в штабе стратег.

Я поджала губы и раздражённо взмахнула веером, взятым с собой, как и зонт, из соображений престижа, а не необходимости – кое-где лежал снег, расставленные в ложе жаровни как могли боролись с холодом, но полностью не побеждали. А ведь именно для борьбы с высоколобым пренебрежением солдатской долей и были затеяны эти состязания, да и не только они. Нет, конечно, доля истины в рассуждениях гуна Вэня и ему подобных есть: без стратегического планирования армия войну не выиграет. Но и стратег без армии не сможет ничего. И сколько бы не твердил знаменитый Дань Уе-Цань в своём не менее знаменитом трактате, что лучшая победа – когда битвы удалось избежать вовсе, подобные рассуждения не помогут ни против степных набегов, ни против алчности южан.