Сосна зимой

– Сначала у дяди по матери учился, тот из отставных был, до пристава дослужился. Отец-то у Юнси не особо здоров был, то и дело приходилось в поле подменять, потому как опять слёг…

– Его отец – крестьянин? – удивилась я. До сих пор по всем повадкам Хао Юнси выглядел выходцем из семьи чиновников или учёных, но никак не простолюдинов. А что в турнире не среди благородных выступал – так сын чиновника девятого или восьмого ранга или бедного книжника и не может претендовать встать на одну доску с княжескими сыновьями.

– Ну… – Ду Рим слегка замялся. – Он из пришлых был, у нас осел, ему надел выделили. Чем до того занимался, не ведаю. А когда этому мальцу двенадцать лет исполнилось, старик Хао его куда-то отослал, и его больше десяти лет дома не было. Только письма иногда присылал, да денег немного. Так что не знаю, кто его там учил. Приехал только, как отец его при смерти оказался. Схоронил его честь по чести, траур отбыл, и опять уехал – как раз турнир ваш объявили. Никто не думал, что он с него победителем вернётся, а оно вона как оказалось.

– Он говорил, что у него больная мать…

– Так и есть. Но она его благословила.

Меч Ючжитара лязгнул и улетел в сторону. Но раздосадованным сын не выглядел – судя по тому, как Хао Юнси что-то говорил ему, а Ючжитар кивал, внимательно слушая, это был не просто поединок, а урок. Потом Ючжитар подобрал свой меч и опять встал в стойку.

– Вы поэтому взяли его в заместители? – спросила я. – Из-за мастерства?

– Из-за него, ваше величество, да и вообще он парень толковый. Грамотный опять же. Я же иероглифам на обучен.

– Трудно вам придётся, – повторила я.

– Что ж, – философски отозвался Ду Рим, – не побывавши в тигрином логове, тигрёнка не добудешь.

Шэйрен обернулся, увидел нас и что-то сказал всем остальным. Прятаться больше смысла не было, и я подошла к площадке. Все отвесили поклоны, включая Ючжитара – и император кланяется матери, тут с этим строго.

– Доброе утро, матушка!

– Приветствую матушку-государыню.

– Здоровья и процветания вашему величеству.

– Ючжитар, – с наигранной строгостью сказала я, – разве у тебя с утра нет других уроков?

– Ну матушка!..

– Учителя, должно быть, заждались.

– Но они же скоро уедут!

– Ваше величество, – торжественно сказал Ду Рим, пряча улыбку, – ничтожный должен доложить вам об одном деле. Вашей матушке-государыне, тысячу лет ей жизни, так понравились наши заслуги на вздыбленном коне, что она изволила сделать нас своей армией. Так что, если вашему величеству угодно одобрить её решение, мы будем в вашем распоряжении столько, сколько понадобится.

– Правда? – у Ючжитара загорелись глаза. – Матушка?

– Правда, – кивнула я.

– Ур-ра-а!

Хао Юнси бросил быстрый взгляд на своего командира, и тот кивнул.

– Ничтожный благодарит за оказанную честь, – молодой мечник поклонился, как положено, зажав меч между ладонями остриём вниз. – И клянётся быть её достойным.

– А теперь бегите на уроки, – велела я сыновьям. – Успеете ещё и подраться, и пообщаться.

– Тогда я приглашаю заместителя Хао на обед, – тут же решил Ючжитар.

– Сынок, неприлично пригласить заместителя, но не пригласить командира.

– Тебя я тоже приглашаю.

Сановников кондратий хватит, философски подумала я.

На обед был «кипящий котёл» – блюдо, напоминающее фондю, только в стоящем на жаровенке котелке, разделённом перегородкой на два отделения, был не сыр и не шоколад, а бульон двух видов – пресный и острый. С котелком подавались мясо, овощи, морепродукты, и всё это можно было варить в бульоне прямо за столом и тут же есть. Я выбирала пресный бульон, мальчишки храбро ели сваренное в остром. Гости также предпочли варить с перцем. Разговор тёк ожидаемо: любопытный Ючжитар выпаливал серии вопросов, Шэйрен иногда вставлял свои, но главным образом внимательно слушал. Представив мужчинам отбиваться, я думала о своём, иногда отключаясь от беседы. Через некоторое время я с удивление обнаружила, что они сменили тему, и теперь Ючжитар расспрашивает не о войне и боевых искусствах, а о деревенском житье-бытье:

– …Часть вдовам и сиротам идёт, часть – на следующий сев, часть – на подарки старшинам, исправникам да приставам. Вот и получается, что остаётся совсем немного.

– А разве чиновники могут брать подарки от подведомственных? – Ючжитар нахмурился.

– Нет, – блеснул эрудицией Шэйрен. – Это… присвоение в сфере полномочий, вот.

– Сельские старшины и исправники – не чиновники, – уточнила я. – А вот приставы действительно права брать подарки не имеют.

– Значит, их надо наказать, – Ючжитар взмахнул палочками.

– Только вот… – Шэйрен замялся.

– Что?

– Они не только брать не должны, давать им тоже нельзя. Давший добровольный подарок наказывается… только, кажется, ему уменьшают наказание на несколько степеней.

– О, – и Ючжитар выразительно поглядел на переглянувшихся гостей.