Сосна зимой

Дочки-матери с живой куклой, подумала я. И пусть её, пусть привыкает к будущей роли добродетельной жены и матери, всё равно у женщины тут иного пути нет. Тем более, что Лиутар она, кажется, в радость, вон сколько энтузиазма. Мальчишки переглянулись – никакого интереса к младшей сестре они не испытывали. Когда-то я пообещала детям, что скоро подарю им нового братика или сестрёнку, и через пару дней после родов их привели познакомиться с пополнением в семействе. Но если Лиутар рассматривала младенца затаив дыхание, то на лицах мальчишек читались озадаченность и разочарование. Потом я услышала, как Ючжитар поделился с братом своими впечатлениями:

– Я думал, будет девочка как девочка, пучки там, шпильки… А это…

А ведь есть ещё Читар, вдруг вспомнила я. Я периодически забывала о её существовании, а мне лишний раз и не напоминали, и она тихо обитала со своей обслугой где-то во дворце Полночь. А ведь она моим детям тоже сестра, но при этом, считай, полностью исключена из их жизни. Это неправильно, пусть пока она тоже младенец, но время идёт быстро, и не стоит давать людям понять, что маленькая принцесса – человек второго сорта только потому, что она не дочь императрицы.

– Если хочешь, можешь поиграть и со второй сестрёнкой, – сказала я. – Пусть её принесут на прогулку сюда, вместе с Хиотар.

– А… – Лиутар тоже явно не сразу сообразила, о ком идёт речь. – Ладно. То есть, как скажете, матушка.

Я потрепала её по щеке и машинально заправила ей за ухо «усик цикады» – отдельную прядку, которую выпускают из причёски на лицо. Считается, что это красиво.

В моём кабинете было полутемно. Я приказала поднять занавеси и открыть окна, впуская тёплый ветерок и запах магнолии. Стопки осточертевших бумаг лежали в том же порядке, в каком я их оставила. Хотя нет, вот эта папка новая, когда я уходила, её не было. И судя по красному ярлычку, там что-то важное.

Отчёт внутри был длинным и подробным. Я прочитала его раз, другой, чувствуя себя странно. Что должен ощущать человек, убедившийся, что его худшие подозрения оправдываются? Страх или облегчение? Я испытала и то, и другое. Отложив бумагу в сторону, я тряхнула колокольчиком и приказала заглянувшему евнуху:

– Позовите главнокомандующего Гюэ.

– Да, начало заговора мы упустили, – согласился Кей. – И раз командующего гвардии Счастливой птицы поставили в известность только сейчас, на общем собрании, значит, всё уже решено, спланировано и вот-вот случится.

Я сжала губы. Они, эти гвардейские заговорщики, были уверены, что командующий Кин согласится. И он, будь оно всё проклято, согласился.

– Что ж, значит, их всех можно арестовывать.

– Можно. Но… Если ваше величество готово рискнуть, я бы рекомендовал подождать.

– Мы уже знаем, что они задумали, чего ждать?

– Мы знаем далеко не всё. Смотрите, здесь речь идёт о беспрепятственном пропуске гонцов без императорских бирок. Но зачем, если всё должно произойти во дворце?

– Хотите сказать, они собираются дождаться, пока я уеду на озеро Девяти Драконов? Но даже если и так, какая разница?

– Раз собираются обмениваться гонцами, значит, у них останутся сообщники в столице. Ван Лэй едет с вами, к нему гонцов посылать не нужно. Скорее всего, события будут развиваться так: параллельно с вашим арестом сановники соберутся здесь и решат сменить регента на более подходящего. В глазах народа инициатива не будет исходить от вана Лэя, гуна Вэня или от гвардии – так решит двор, передавая власть более достойному.

– Неужели их так заботит мнение народное?

– Небо смотрит, как смотрит народ, и слышит, как слышит народ. Все хотят сохранить лицо в глазах современников и потомков, а при удаче и обрести новое, ваши родственники не исключение. Вам докладывают в основном о плохом, но поверьте – не все забыли справедливое распределение зерна в год бедствий и вашу приветливость с солдатами. Даже среди аристократии у вас есть поклонники.

Я пожала плечами. Рассуждения Кея казались мне несколько надуманными – народ, в конце концов, чего только не глотал. Едва ли жаждущих власти способно остановить что-то, кроме разве что угрозы вооружённого противостояния им здесь и сейчас, но вряд ли кто-то любит меня настолько, чтобы пойти защищать с оружием в руках. Однако резон в словах Гюэ был – гонцы могли понадобиться только для того, чтобы координировать действия. А значит, в отношении планов заговорщиков он, скорее всего, прав.