Сосна зимой

Несмотря на тревоги, жизнь продолжалась. Наступала пора дней рождения – буквально через два дня после возвращения нужно было праздновать моё сорокадвухлетие, а ещё примерно через неделю – день рождения моей младшей дочери. Опять пиры и поздравления, пусть даже в связи с напряжённой обстановкой праздники вышли достаточно аскетичными. Но зато Хиотар порадовалась. Грусть из-за сорвавшейся поездки к морю наконец отпустила, именинница сияла как праздничный фонарик, с удовольствием перебирая подарки. Желая порадовать её ещё больше, я разрешила ей, как большой полноправной старшей принцессе, отослать с праздничного стола несколько блюд по её выбору. Имелся в империи такой способ высказать своё расположение: угостить заслуженного или симпатичного человека и его семью, как бы приобщая их дворцовому празднику. Местные, впрочем, в этом были не оригинальны, на Земле такой обычай тоже когда-то существовал.

Вообще-то список подлежащих угощению с императорских пиров был довольно жёсткий и вносить в него изменения без веской причины не рекомендовалось – обидишь ещё кого-нибудь знатного и заслуженного, обделив или поставив какого-нибудь выскочку вровень с ним. Но принцесса не император, к тому же что взять с ребёнка, и я понадеялась, что все отнесутся к происходящему как к шутке. Гордая Хиотар одарила первыми блюдами своих подружек, после чего надолго задумалась, кого б осчастливить ещё. Всё это время Ючжитар усиленно строил сестре гримасы, явно пытаясь донести до неё какую-то мысль, и наконец, потеряв терпение, подозвал евнуха и что-то ему шепнул. Евнух просеменил вдоль стены к месту принцессы и в свою очередь что-то шепнул ей на ухо.

– Дарую блюда… нашим доблестным командующим! – после подсказки провозгласила Хиотар. – Командующему Жэнь, командующему Ду и командующему… э…

Она запнулась и залилась краской.

– Командующему Мали! – звонко подсказал имя командира южной армии Ючжитар.

– Ваше высочество! – со смехом воскликнул Великий опекун Ло. – Все эти господа, конечно, наши достойные защитники, но их нет в столице. Боюсь, что блюда до них просто не доедут. Испортятся по дороге!

– Э… – Хиотар хлопнула ресницами, но тут же нашла выход. – Тогда я пошлю им орехов! Они не испортятся.

По столам пролетела волна веселья – как я и надеялась, происходящее стало поводом для смеха. Над моим ухом раздалось деликатное покашливание. Я обернулась к наклонившемуся ко мне Шэн Мию.

– Ваше величество, – шепнул евнух, – боюсь, что командующий Ду не сможет принять оказанную ему честь.

– Почему?

– Потому что он… умер.

– Что?!

К счастью, я тоже говорила шёпотом, и вырвавшееся восклицание вышло тихим. Я оглянулась, но никто, кажется, не обращал на нас внимания, все были заняты муками выбора маленькой принцессы. Я поднялась, с улыбкой попросила присутствующих извинить моё недолгое отсутствие и быстро вышла в заднюю дверь. И, едва оказавшись за порогом, развернулась к идущему следом Шэн Мию:

– Что значит – умер? Как это случилось? И почему мне не доложили?!

– Ваше величество, слуга заслуживает смерти. Известие о гибели Ду Рима пришло перед самым началом пира. Ничтожный не захотел портить праздник и решил доложить после его окончания. Подробности мне неизвестны. В сообщении сказано лишь, что командующий был убит во время поездки к своей семье.

– Так, – я сжала кулаки и прошлась взад-вперёд, кусая губы. Убит, значит. Накануне войны. Меня достать не смогли, решили бить по моим людям? Кто будет следующим? Гюэ Кей? Тан Май, командующий Нетупящихся Мечей? На кого ещё я могу стопроцентно положиться, и чья гибель меня точно ослабит?

Сволочи.

За тонкой стенкой раздался новый взрыв смеха, и я слегка пришла в себя. Выплеснувшийся в кровь адреналин толкал немедленно куда-то бежать и что-то делать, но я глубоко вздохнула, заставляя себя успокоиться. Ду Риму уже не помочь, что-то предпринять можно будет и завтра. А портить праздник и в самом деле не стоит. Поэтому я сказала только:

– Главнокомандующий Кей знает?

– Да, ваше величество.

– Хорошо. Завтра с утра я хочу его видеть.

Раз Кей знает, наверняка побережётся – ему не составит труда прийти к тем же выводам, что и мне. А остальное в воле Неба.

Кажется, никто не заметил, как изменилось моё настроение за время этой отлучки. Только Шэйрен оглянулся, когда я с улыбкой, от которой болели губы, усаживалась обратно, и нахмурился, но ничего не сказал. Остальные были слишком увлечены игрой. Потом один из сановников провозгласил тост, я выпила, и мне стало немного легче. Дети пили фруктовый сок и медовую воду, но рукавами прикрывались, словно взрослые.