Состояние постмодерна. Исследование истоков культурных изменений

Вся мировая гастрономия сейчас собрана в одном месте почти в точности так же, как всемирная географическая сложность каждый вечер сводится к ряду образов на статичном телеэкране. Тот же самый феномен эксплуатируется во дворцах развлечений типа Эпкотта[93]

и Диснейленда; тем самым появляется возможность, как утверждают американские рекламщики, «попробовать на вкус Старый свет за один день без необходимости туда ехать». Общим следствием становится то, что теперь посредством всевозможного опыта – от продуктов питания до кулинарных навыков, музыки, телевидения, развлечений и кино – можно пережить мировую географию опосредованно, как симулякр. Переплетение симулякров в повседневной жизни сводит вместе различные миры (миры товаров) в одном и том же пространстве и времени. Однако это происходит таким образом, что любой след оригинала, трудовых процессов, которые потребовались для их производства, или подразумеваемых в их производстве социальных отношений практически полностью скрыт.

В свою очередь, симулякры могут стать реальностью. Бодрийяр в «Америке» [Baudrillard, 1986; Бодрийяр, 2000] доходит даже до утверждения (на мой взгляд, несколько преувеличенного), что реальность США теперь сконструирована как гигантский экран: «Кино везде, особенно в большом городе – непрерывный и непостижимый фильм и сценарий». Отдельные места, изображенные определенным образом, особенно если они способны привлекать туристов, могут «принарядиться» так, как предписывают фантастические образы. Средневековые замки предлагают средневековые уикенды (с соответствующей едой и одеждой, но, разумеется, не с примитивными отопительными устройствами). Опосредованное участие в этих различных мирах реально воздействует на способы их упорядочивания. Архитектор, полагает Дженкс [Jencks, 1984, р. 127; Дженкс, 1985, с. 128], должен быть активным участником этих процессов:

Каждый горожанин среднего класса в любом большом городе от Тегерана до Токио вынужден иметь хорошо укомплектованный, фактически «сверхукомплектованный» банк образов, который постоянно пополняется путешествиями и журналами. Его musée imaginaire

[94]

может отражать попурри, создаваемое продюсерами, но он тем не менее естественен для его образа жизни. Несмотря на своего рода всеобщее (totalitarian) сокращение разнообразия производства и потребления, мне представляется крайне желательным, чтобы архитекторы научились использовать эту неизбежную разнородность языков. [К тому же это вполне приносит удовольствие.] Если кто-то может позволить себе жить в различные эпохи и в различных культурах, зачем он должен ограничивать себя настоящим и данной локальностью? Эклектизм – это естественная эволюция культуры, обладающей выбором.