Сотерия

– Я только этим и занимаюсь, – постаралась я успокоить его страх.

Теперь я с нетерпением ждала ночи, а пока мы продолжили развивать его речь.

18.02.

Ваня зашел в палату и позвал на ужин.

Все, как обычно, картошка–пюре и гуляш. Меня вывел из себя этот отвратительный вид еды, и я пошла, взяла порцию для персонала. Поставив ее перед Германом, я отнесла его нетронутый поднос на кухню.

Санитары и повариха недовольно на меня покосились, но ничего не сказали. Мне тяжелее, чем им. Намного.

18.44.

После ужина мы вышли на улицу. Ваня остался с коллегами, а я повезла Германа.

Мне ужасно хотелось узнать, что меня ждет в его мире, но спрашивать его об этом я не стала.

Он молча осмотрел сад. Я подвезла его к скамье, села напротив него.

«Зачем ты идешь против системы?» – поинтересовался он.

– Что ты имеешь ввиду?

«Все эти показательные восстания, возвращение и обмен порций…»

– Меня бесит их отношение к пациентам!

«Научи их относиться иначе…»

– Ты прав. Я должна всё изменить.

Я встала и собиралась пойти, но он меня остановил.

«Куда ты?»

– Изменять мир к лучшему.

«Все уже ушли. Завтра будешь устраивать революцию».

Он потянул меня к себе, и я упала на его колени.

«Потанцуем?» – задорно улыбаясь, предложил он.

– Мы так уже танцевали…

«Я окрепну, и мы потанцуем, как положено… А пока, довольствуйся этим».

Я обвила руками его шею, а он начала вращать кресло в каком-то, одному ему известном, темпе. Я смеялась, радуясь этому.

Мы долго кружились, пока я не почувствовала пристальный взгляд на себе.

Из окна второго этажа на нас смотрел Еремеев. В тот момент мне было плевать и на него, и на сплетни, и на осуждения, и, даже на последствия.

Я освободила одну свою руку, подняла ее вверх и помахала наблюдателю. В тот же миг он отошел от стекла и опустил жалюзи. Теперь я ждала удара в спину.

19.23.

Когда я ввезла Германа в холл, позади меня раздался голос Еремеева.

– Так вот, в чем заключается Ваше лечение! – ехидно произнес он.

– Вам не понять. Такие методы не описаны в учебниках по психиатрии.

Из палаты вышел Ваня и увез пациента.

– Зайдите в мой кабинет, – приказал он.

– Нет, спасибо, – твердо ответила я, – мне хватило прошлого раза.

– Да больно ты мне нужна! – фыркнул мой собеседник.

– Во-первых, Александр Петрович, будьте добры, держать дистанцию! Во-вторых, если бы была не нужна, то вряд ли бы Вы стали распускать свои поганые руки! И, наконец, в-третьих, не забывайте, что я в любой момент могу пойти в милицию и написать на Вас заявление!

– Я решил, – опомнился он от удара ниже пояса, – что в понедельник переведу Вашего пациента в общую палату. Будьте любезны, его подготовить.

– Это еще нужно обсудить с главврачом!

– Делайте, что хотите. Только с понедельника я назначу ему транквилизаторы.

– Не имеете права!

– С чего вдруг?

– Для начала, это мой пациент! И ещё, обострений не было и повода назначать препараты – нет.

– Вы не врач, а практикант. У Вас пациента быть не может! А назначение препаратов я объясню мерой профилактики обострения!

– Если я – практикант, то пациент, которым я занимаюсь, относится к моему куратору. А мой куратор – не Вы, а Николай Васильевич!

Он подошел ближе. Так, что я почувствовала разъяренное дыхание.

– Ты все равно проиграешь! – прошипел он сквозь зубы и удалился.

– Это мы еще посмотрим! – уверенно произнесла я и вошла в палату.

19.35.

Я слышала в коридоре голос Еремеева, который становился всё тише и тише. Он попрощался с охранником и сказал, что завтра его не будет, потому что он уезжает на конференцию.

«Отлично! – подумала я. – У меня будет время поговорить с главврачом!»

«Что с тобой?» – встревоженно спросил Герман.

– Еремеев!

«Опять?»

– Нет, он в понедельник хочет перевести тебя в общую палату. Завтра пойду разговаривать с главным, но надежды нет.

«Все будет хорошо» – заключил Герман.

– Может получится нанять киллера, чтобы он прикончил эту сволочь? – во мне горела ненависть.

«Ты сможешь взять на себя такой грех? Убийство. Ты – не я. У тебя есть совесть, и она будет тебя терзать»

Я улыбнулась через силу. Что я могла ему ответить? Ничего.

20.07.

Я прочитала ему еще несколько глав книги, потом позвонила Женя.

– Алло, – ответила я.

«Чего у тебя голос такой хмурый?» – тараторила она в ухо.

– На работе проблемы, – задумчиво произнесла я и положила голову Герману на грудь.

«С пациентом не справляешься?» – засмеялась она.

– Нет, с персоналом.

Он гладил мои волосы. Я замерла. Мне хотелось отключить телефон, но Женя продолжала что-то говорить, и я не хотела обидеть подругу. Конечно, я могла бы потом перезвонить, сказать, что были проблемы со связью или еще что-нибудь в этом роде… Но ложь бы в этот раз далась мне нелегко.

* Ян, можешь подъехать? – вдруг услышала я.

– Зачем?

* Чайку попьем, может, что покрепче, поболтаем. Я соскучилась…

– Только, если ненадолго…

* На часок!

Я посмотрела на Германа, который из-за абсолютной тишины слышал весь наш разговор.

«Поезжай, конечно, – прочитала я на его губах, – только вернись к десяти».