Сотерия

– Как Вы себя чувствуете? – регулируя капельницу, спросил он.

– Немного лучше.

– Боюсь, придется Вас ещё подержать здесь. Но есть и хорошие новости. Пока Вы были вчера без сознания, мы сделали рентген. Все кости целы. Вы быстро поправитесь.

– Пить хочется, – призналась я.

Он взял ватный тампон, налил в стакан воды из кувшина и, захватив стерильный материал пинцетом, смочил в прохладной жидкости. Врач промокнул мне губы.

– Пить нельзя, – уточнил он. – Это всё, чем я могу помочь.

Я поблагодарила, а потом сознание начало меркнуть. Сквозь сон я услышала монотонный писк аппарата, голос врача, дававший указания медсестре.

Я проснулась в домике Германа в его мире. Он сидел на краю кровати и обеспокоенно смотрел на меня.

– Что со мной? – спросила я.

– Это расплата мне за смерть Еремеева! – воскликнул он, словно не слышал моего вопроса.

– Какова цена?

– Твоя жизнь! Жизнь человека, который мне дороже всех!

Я чувствовала, что медики пытаются вернуть меня к жизни.

– Ну же! – крикнул наконец врач.

Я открыла глаза. Он с облегчением вздохнул.

– Вы однозначно останетесь в реанимации до завтра.

Так я пережила клиническую смерть.

Он не отходил от меня ни на минуту. Всё время был рядом, даже когда я спала.

«Неужели ему больше нечем заняться, как сидеть тут со мной?» – думала я.

Потом мне сказали, в реанимации, кроме меня, никого не было. Мне одной повезло так.

10.08.2006 – четверг

7.24.

Я находилась здесь уже третий день, безумно скучая по Герману. Даже красивый врач, которому не хватало только крыльев, чтобы окончательно казаться ангелом, не мог отвлечь меня от мыслей о моем пациенте.

В глазах доктора я видела искреннюю обеспокоенность моим состоянием. Я поняла, что сегодня перевода в общую палату не будет. Ещё один день, вычеркнутый из жизни.

18.30

Вечером привезли девушку лет семнадцати. Она наглоталась таблеток из-за того, что её бросил молодой человек. Сильнейшая интоксикация. Обычный подростковый бред.

23.40.

Девчонку откачали, перевели в общую палату. Я снова осталась одна.

11.08.2006 – пятница

6.35.

– Сегодня, думаю, – сказал мне врач, – переведем Вас. Состояние стабильное. Всё у Вас хорошо.

Я улыбнулась ему и поблагодарила за заботу.

12.40.

Меня привезли в общую палату. Здесь уже ждала мама. Она принесла одежду, еду. Мне разрешили по-немногу садиться на кровати и осторожно вставать. Из питания мне был позволен куриный бульон, кефир и прочие лёгкие продукты.

20.00.

Мама уехала, оставив мне плеер с музыкой, наушники и книги, чтобы я не умерла со скуки.

Со мной в одной палате лежала женщина лет тридцати. Ее звали Леной. Мы немного пообщались и узнали друг друга получше. В конце концов, мы проведем вместе ещё недели две.

12.08.2006 – суббота

6.15.

Принесли градусники. Дежурный врач забежал в палату, быстро опросил нас о состоянии, что-то пробормотал и ушел.

«Теперь я побуду пациентом» – подумала я.

10.40.

Приехала Женя.

– Ты как? – беспокоилась она.

– Нормально, – я села на кровати и улыбнулась. – Ты съездила в клинику?

– Да… – загадочно произнесла моя подруга.

– Расскажешь? – заинтересовалась я.

– Нашла я твоего санитара…

– И?

– У тебя с ним ничего нет?

– Нет. Ты же знаешь.

– Ах, да! Ты же с этим психом!

– Он не псих!

– Да, я просто так его называю.

– Тебе Ваня понравился?

– Ну, есть такое…

– Поздравляю, – обрадовалась я.

Она замолчала. Я видела, что она мне хочет ещё что-то сказать, но не могла.

– Жень, что случилось?

– Я не совсем точно выполнила твою просьбу. Я поехала в клинику только на следующий день после твоего звонка.

– Герман уже всё знал. А за осведомленность Вани я не переживала. Всё в порядке.

– Это хорошо. Вот только откуда он всё знал?

– Жень, давай я не буду ничего объяснять?

– Ладно.

В палату постучали, дверь открылась и вошёл Ваня.

– Привет, – обрадовалась я.

– Привет, – ответил он и подошёл ближе. – Как дела?

– Всё хорошо.

Он сел рядом с Женей.

– Как там Герман? – спросила я у своего коллеги.

– Озверел, – задумчиво произнес собеседник.

– В каком смысле?

– По два раза в день просится на тренажеры. Кажется, он к твоему выздоровлению решил встать на ноги.

Я улыбнулась и промолчала.

– Он скучает по тебе, – признался Ваня. – Кроме своей матери ни с кем не разговаривает.

– Не позволяй ему молчать, иначе мы снова вернёмся к началу.

– Ну, он же разговаривает…

22.00.

Вечером приехала мама, посидела со мной, потом, оставив мне всяких вкусностей, отправилась домой.

Дежурный врач зашёл к нам, спросил о самочувствии. Теперь же мы в готовились ко сну.

– Ян, извини, я краем уха слышала твой разговор с друзьями утром, – начала моя соседка по палате.

– Ничего страшного, – оправдала я ее любопытство.

– Ты проходишь практику в психиатрии?

– Да.

– У тебя какие-то проблемы?

– Да, есть… небольшие.

– Тебе не нужна помощь юриста?

– Ты юрист?

– Да.

– Вообще-то… Консультация бы не помешала.

– Я тебя слушаю.

– Знаю, со стороны это выглядит глупо, но… Что говорится в законе, если медработник влюбляется в пациента психиатрической клиники?