Социальный интеллект. Новая наука о человеческих отношениях

Эмоции, распространяющиеся в группе, могут влиять на процесс обработки информации членами коллектива и, соответственно, на их решения[134]. Таким образом, при принятии коллективных решений нужно следить не только за тем, что говорится, но и за тем, какими эмоциями наполняется помещение.

Такая конвергенция[135] свидетельствует о скрытом, но непреодолимом магнетизме, который действует подобно силе тяготения, подталкивая людей в любой группе, будь то семья, рабочий коллектив или круг друзей, к сближению мыслями и чувствами.

Глава 4

Инстинкт альтруизма

Сорок студентов Принстонской богословской семинарии ожидали, когда их позовут читать короткую проповедь, за которую им должны были выставлять оценки. Половине из них предложили подготовить речь на произвольную библейскую тему. Остальных попросили рассказать о добром самаритянине, который остановился помочь раненому на обочине, когда остальные прохожие, якобы более набожные, шли себе мимо.

Семинаристы готовились в общей аудитории, и каждые 15 минут кто-то из них шел выступать в другое здание. Никто не знал, что участвует в эксперименте, касающемся альтруизма.

Каждому семинаристу приходилось миновать дверной проем, где корчился и стонал от боли человек. Из 40 студентов 24 прошли мимо, проигнорировав жалобные стоны. И те, кто штудировал притчу о добром самаритянине, более заботливыми не оказались[136]. Решающим фактором здесь было время. Из 10 семинаристов, которые думали, что опаздывают, остановился лишь один. Из 10 считавших, что у них есть небольшой запас времени, остановились шестеро.

Время, уделенное другому человеку, судя по всему, важнейший из множества факторов, от которых зависят проявления альтруизма. Самую сильную эмпатию мы испытываем тогда, когда полностью сосредотачиваемся на ком-то и тем самым устанавливаем с ним эмоциональную связь. Разумеется, разные люди в разной степени способны, готовы или хотят уделять внимание другим. Угрюмый подросток может оставаться глухим к ворчанию матери, а минуту спустя его уже не оторвать от телефонного разговора с девушкой. Семинаристы, опаздывавшие на проповедь, очевидно, не хотели или не могли уделить внимание стонущему незнакомцу. Они были так погружены в свои мысли и стеснены нехваткой времени, что не были готовы даже воспринять его, не то что остановиться и помочь[137].

И так происходит по всему миру: люди на улицах мегаполисов гораздо реже замечают, приветствуют друг друга или предлагают кому-нибудь помощь. Причина такого поведения – “городской транс”. Социологи предполагают, что мы склонны впадать в это состояние самопоглощенности на многолюдных улицах, лишь бы отгородиться от запредельных раздражителей уличного водоворота. У такой стратегии есть обратная сторона: вместе с отвлекающими факторами мы отметаем и насущные нужды других людей. Как выразился один поэт, ошарашенные и оглушенные, мы противостоим уличному шуму.

Кроме того, наш взор застилают социальные различия. Прохожий на улице американского города может не обратить ни малейшего внимания на унылого бездомного попрошайку, но, пройдя буквально несколько шагов, охотно разговориться с хорошо одетой активисткой, собирающей подписи под политической петицией. (Конечно, в зависимости от предпочтений, мы можем распределять свое внимание и наоборот: симпатизировать бездомным и игнорировать политические воззвания.) Короче говоря, наши приоритеты, круг общения и еще миллион социально-психологических факторов направляют, притупляют или обостряют наши эмоции и внимание, а значит, и эмпатию.

Достаточно просто уделить человеку внимание, чтобы между вами зародилась эмоциональная связь. Без внимания у эмпатии нет ни единого шанса.

Когда уделить внимание необходимо

Сравните принстонский эксперимент с тем, что произошло однажды в час пик в Нью-Йорке, когда я после работы спешил на станцию подземки “Таймс-сквер”. Как всегда, непрерывный людской поток стекал вниз по бетонным ступенькам: все торопились вскочить в ближайший поезд.

И тут я заметил нечто странное. Примерно на середине лестницы не шевелясь лежал человек в потрепанной одежде, без рубашки, с закрытыми глазами, но никто его будто и не видел. Спеша домой, все просто переступали через распростертое тело. Потрясенный этой картиной, я остановился посмотреть, что с ним. И стоило мне остановиться, как случилось кое-что примечательное: другие тоже стали останавливаться. Почти мгновенно лежащего окружили озабоченные люди. И так же спонтанно во все стороны бросились гонцы-доброхоты: один человек отправился за хот-догом, какая-то женщина поспешила за бутылкой воды, еще кто-то выудил охранника из подземки, а тот, в свою очередь, по рации вызвал помощь.

Не прошло и нескольких минут, как упавшего привели в чувство, накормили и вызвали ему “скорую”. Как оказалось, он говорил только по-испански, денег у него не было, и он слонялся голодным по улицам Манхэттена, пока на ступенях подземки не потерял сознание от голода.