Совершенно несекретно

Не раз у меня возникало обманчивое чувство, что книга вот-вот будет закончена, что еще два-три вечера, две-три ночи — и я смогу наконец поставить в ней последнюю точку. Но наступал следующий день, и подчас то, что еще недавно виделось главным, становилось второстепенным, а то, что я замечал как бы мимоходом, вдруг вырастало в значительное явление. Так же происходило и с людьми: одни словно бы уходили в тень и сегодня оказались почти забытыми; другие остаются до сих пор на виду, хотя отношение к ним в обществе претерпело серьезные перемены, третьи — они, увы, в подавляющем меньшинстве — остались (для меня, во всяком случае) на прежних нравственных и гражданских позициях.

Особенно трудно далась мне глава о президенте: я делал на нее несколько заходов, пытаясь ухватить главное в этой столь же масштабной, сколь и противоречивой фигуре. И счел в результате нецелесообразным концентрировать все, что в моем повествовании связано с президентом, в одной главе (хотя такая и существует), но как бы «рассыпал» Ельцина по всему содержанию, — вычленить его из того, чем жила и живет по сей день страна, из его окружения невозможно. Да и неоправданно это было бы ни с какой стороны. Как неоправданным с точки зрения элементарной чистоплотности было бы вступление в мелкий обмен уколами с теми, кто очень уж хотел обидеть меня в своих опусах, находясь в другой (как бы сказать помягче?) интеллектуальной категории.

И вот книга дописана. Но меня не покидает ощущение, что точку я поставил рано, что я недосказал, недо-вспомнил нечто действительно важное.

Я всматриваюсь в ту сторону, где два с лишним года назад светилась космическая странница и откуда вот-вот проступит розоватое предрассветное марево. Обычно его появлению предшествует внезапный всплеск птичьих голосов, обрывающийся как по команде в то мгновение, когда узкая полоска солнца выползет из-за горизонта. Теперь, мне кажется, я понимаю смысл этой короткой паузы: перед рождением нового дня, перед обращением к новым заботам — помолчать, вглядываясь и вслушиваясь в жизнь, не опережать то, чему давно и не тобой установлен свой порядок на земле, не опаздывать с тем, чего ждет от тебя нынешнее утро.

И никогда не спешить с последней точкой: как правило, жизнь все равно заменяет ее на многоточие…

Я отстаивал свое мнение как мог, уходил от интриг и политических перевертышей, хотя не всегда это мне удавалось. Система нашептывания и провокаций сделала свое дело, и в начале 1996 года я был отправлен в отставку с поста руководителя Администрации Президента. Правда, не так, как этого хотели недруги. Но за президента я боролся и на выборах 1996 года. Надеюсь, что в этой книге мне удалось сохранить свободным от зла и обид свой взгляд на события и на их участников.

С.Филатов