Совершенно несекретно

Я с благодарностью согласился на показ этого фильма у нас в Белом доме. Двери зала были открыты для свободного входа. Пригласили участников событий. Эльдар Рязанов привел практически всех участников съемок. Они вышли на сцену в приподнятом настроении, они приветствовали зал, а зал стоя аплодировал им.

После просмотра на душе тем не менее стало мрачновато — все, о чем говорилось и что показывалось в картине, уготовано было и нам в случае победы ГКЧП. Это и самолеты, чтобы оперативно интернировать неугодных в места не столь отдаленные, и сотни тысяч наручников, заказанных на различных предприятиях. Конечно, в нашем случае во всем должно разобраться следствие — ив тех трех списках, по одному из которых людей должны были уничтожить; по другому — куда-то увезти, а входящих в третий — подвергнуть экзекуциям. К сожалению, юридической оценки событиям августа-91 не было дано, и уголовного наказания за них никто не понес. Лишь осталось в сердцах людей горькое воспоминание об острых осколках тоталитарного времени, да вот еще в истории, наверное, сохранится горящий шрам переходного периода страны от коммунистической системы к демократической.

Я вышел на сцену и обратился к гостям и сидящим в зале:

— Если бы ГКЧП победил, то все, кто рядом со мной стоит и кто вообще участвовал в создании этого фильма, оказались бы в одном из трех списков и наручники для всех бы нашлись. Просмотренный нами фильм — это пристальный взгляд свободного человека на тот кошмар, в котором мы жили…

Фильм был снят достаточно зло по отношению к нашему прошлому, но в тот послепобедный день он смотрелся немного комично. И все-таки он произвел фурор. И когда фильм закончился, на сцену полезли все — и казак, и кто-то из Якутии, и кто-то из Башкирии. Каждый хотел лично поблагодарить создателей фильма. Женщина из Бурятии приглашала артистов в гости, на родину, а предприниматель на радостях накрыл в артистической комнате стол с коньяком и фруктами. Мы было двинулись туда, но долго не могли пробраться сквозь возбужденную толпу. Все артисты были «разобраны» корреспондентами и чуть ли не час давали им интервью.

Был и еще один эпизод, который до крайности взволновал меня. Я подарил Эльдару Рязанову картину с изображением Дома Советов на память о встрече с его защитниками. Поблагодарив за подарок, творческий коллектив попросил… значки с российским флагом. Таких значков было еще очень мало выпущено, но два мы все-таки нашли и торжественно подарили их артисту Вячеславу Невинному.

К сожалению, спустя уже много лет наши законодатели все еще не хотят принять закон о государственном флаге — может быть, кто-то из них надеется на возврат старорежимных порядков…

Через некоторое время появилась еще одна проблема — посыпались заявления и ходатайства руководителей комитетов и комиссий о приеме на работу на постоянной основе многих народных депутатов. В основном это были бывшие партийные работники. И это представляло определенную угрозу сложившейся в Верховном Совете атмосфере. Руслан Имранович даже написал мне отдельную записку-поручение:

«Сейчас, как вы, возможно, уже заметили, многие партработники устремились к нам, желая оформиться на постоянную работу. Это опасно.

Прошу отработать какую-нибудь идею, блокирующую этот натиск. Хорошо бы с ней вам выступить на Президиуме ВС 23-го. Может быть, сослаться на финансовые ограничения или рекомендовать отложить до ротации — на послесъездовский период».

Действительно, на ближайшем заседании Президиума Верховного Совета было принято такое решение, тем более финансы на самом деле не позволяли увеличивать штат. Но в последующем таких депутатов все больше и больше стало проникать в комитеты и комиссии Верховного Совета, и, с учетом вытеснения депутатов-демократов руками уже самого Хасбулатова, атмосфера и климат в Верховном Совете, содержание законопроектов и выступлений резко стали меняться в сторону «покраснения». Так мы постепенно двинулись к 1993 году — второму кризису власти.

А вот предприниматель Артем Тарасов, наоборот, прислал письмо на имя Бориса Николаевича, которое своим содержанием поставило многих депутатов в тупик Вместе с письмом в папке, которую мне передали неизвестно откуда, были удостоверение и значок народного депутата РСФСР. А в письме были такие слова:

«Уважаемый Борис Николаевич!

Направляю Вам следующее заявление: