Совершеннолетние дети

Ну и пусть! Такова уж справедливость в мире — вдобавок к красоте природа наградила Орыську еще и голосом. Пусть поет, а эти бараны слушают ее, выпучив глаза, Дарке совершенно все равно!

— Дайте тон! — просит Орыська, будто она действительно так уж хорошо разбирается в музыке.

Данко вынул из кармана камертон:

— А… а… а!..

Орыська вытерла платочком руки, прижала их к груди, как настоящая певица, и чистым, глубоким голосом запела:

Ой, не пойте вы мне эту песню,Не терзайте сердечко мое…

Что толку от слов мамы, будто Дарка здоровее, умнее, добрее Орыськи, когда у всех от восторга горят глаза при виде анемичной, злой, глупенькой Орыськи! А она пела:

И откуда вам знать, что за думыОдинокой приходят мне…—

и все верили, что Орыська, оставаясь одна, и впрямь поглощена серьезными размышлениями. На Дарку нашло такое отупение, что не было сил крикнуть: «Ведь это же все обман! Люди добрые, опомнитесь! Она и наполовину, на треть не чувствует того, о чем лгут ее голос и глаза. Кто-то бесстыдно обманул вас, когда сказал, что глаза — зеркало души. Не верьте этим глазам!»

Но о чем говорить, когда все потеряли голову, начиная с молодой певицы. Сын директора в телячьем восторге, не сводит с нее глаз. Пусть, пусть! Дарка хорошо знает, как ей поступить, — вот только досидит с ними вечеринку, а потом и на порог никого не пустит из этой «братии». Уж она постарается сдержать слово.

Целую неделю после этой вечеринки Дарка не выходила за ворота родного дома. И Орыська тоже не забегала к ней. Только передала подруге, что очень занята: «Ведь мы (то есть «братия») готовимся к концерту».

Дарка знает — все они собираются по вечерам на станции, встречают черновицкий поезд. Пусть так! Дарка и не подумает искать случая встретиться с ними. Сегодня, правда, она выйдет к поезду, но лишь для того, чтобы взять для папы газету прямо из почтового вагона. Дарка любит время от времени делать отцу такие сюрпризы.

Она издали замечает на перроне красное пятно — это Лялина кофточка. Ее, словно планеты — солнце, окружают белые мужские рубашки. Данко стоит чуть в стороне. Он не один, рядом с ним Орыська. Ее свитер переброшен через его руку.

«Как я глупа… как я еще глупа…» — бичует себя Дарка и выходит на железнодорожное полотно, держась в тени привокзальных складов. Здесь вечером почти никто не ходит.

И вдруг Дарка слышит за собой чьи-то шаги. Они все быстрее, все ближе. Кажется, этот кто-то уже совсем рядом, стоит ему только протянуть руку, и он схватит Дарку за косу. Впрочем, она ни чуточки не боится. Дарка не удивилась, а лишь несказанно обрадовалась, когда знакомый голос крикнул:

— До каких пор я буду гнаться за вами, Дарка? — Данко и впрямь запыхался. — Ай-ай, какая вы… Пока мы узнали вас, вы уже скрылись. Ляля велела мне догнать вас.

«А, значит, это Ляля приказала?..»

— Не надо было догонять… Я все равно не вернусь.

— Почему?

— Потому, что вы мне не компания… — резко отвечает Дарка.

Данко не ожидал такого ответа. Он растерялся от грубого тона. Юноша не привык, чтобы так отвечали на вежливый вопрос.

— Вы сердитесь на меня, а я не знаю — за что. Между тем… я хотел вас видеть. Лялю уговаривал зайти, вытащить вас из дому, но у нее все нет времени из-за этого Стефка… Всякий раз вроде бы идем к вам, а застреваем у Подгорских. Нехорошо, правда? Но почему вы сами не показываетесь?

— Вы там концерт готовите. Куда мне… Вы все такие музыкальные… — Она хорошо знает, что этого не надо говорить. Могут подумать, что она жеманится, словно поповна. И потом — что она хочет этим сказать? Вызвать сочувствие Данка? Боже мой, как все плохо! Как скверно, что Дарка часто поступает не подумав и только позднее понимает, что этого не следовало делать!

— Вы кого имеете в виду? — с достоинством спрашивает Данко, подчеркивая своим тоном, что он старше Дарки не только годами. — Может быть, вашу подружку Орыську? Ну и что из того, что у нее прекрасный голос? Вы думаете, голос — это все? Вы так думаете?

Смешно! Конечно, Дарка так не думает!

Над прудом поднимается туман. Деревья, дома по ту сторону ручья — все словно за синеватой завесой. Чудесно пахнет свежей росой. На небе появляются первые звезды. Мерцающие, холодные, они вспыхивают огнями то тут, то там в синеве.

— Я не люблю подчиняться Ляле… Она хотела бы всеми командовать. Но сегодня я сразу послушался и побежал за вами. Хорошо я поступил?

Дарка уклоняется от прямого ответа:

— Вы старше меня. Если говорите, что хорошо, значит, хорошо.

— То, что я старше, не имеет никакого значения. Почему вы не хотите понять, о чем я?..

Дарка молчит. Это для Данка лучшее доказательство, что она отлично понимает его.

— Почему вы не показываетесь на репетициях? Вам не хотелось бы выступить в концерте?

Что за вопрос? Разумеется, Дарка очень хотела бы выступать в концерте, но в ее понимании концерт — это лишь вокальные номера, а для этого у нее нет абсолютно никаких данных.

Она молчит, а Данко ждет ответа, повернув к ней лицо.

Сколько же можно так молчать?