Совершенство техники

Маркс думал, что изучил и понял машину. Однако даже мы, нынешние, не можем льстить себя такой надеждой, хотя мы располагаем в этой области гораздо более глубоким, многообразным и болезненным опытом. Проблемы, связанные с машиной, которые начинаются вне области техники, невозможно понять исходя из развития аппаратуры; они открываются тому, кто вдумывается в результаты воздействия аппаратуры на организацию труда, на человека. Но тут мы делаем открытия, за которые приходится платить дорогой ценой. Экономическая наука прошлого, развивавшаяся под влиянием английской школы, столкнувшись с развитием машинной техники, задавалась вопросом о том, откуда берутся кредиты на ее введение. Спор об этом в наши дни не представляет большого интереса, так как техника располагает теперь средствами власти, позволяющими ей добывать любые необходимые ей кредиты. Изменения, которые произошли и продолжают происходить в денежном хозяйстве, помогают понять, как это делается. Здесь, как и во всех других областях, можно наблюдать, что теория уже не поспевает за стремительными процессами, что она плетется в хвосте у событий. Подтверждением этого могут служить ошибочные прогнозы экономической науки относительно первой мировой войны. Одни считали эту войну заведомо невозможной, другие доказывали, что она не может долго продлиться. Очевидно, что эти люди забыли старинную мудрость, гласящую, что война питает войну. Маркс ничего не понял в машине, в ее сущности, так как если бы понял, то не стал бы относиться к машине как к орудию и второстепенному довеску мира, основанного на экономических законах. Машина — это не то, что он думал, а нечто совсем иное. Маркс не мог этого знать, так как в его время этого не знал никто. В его время никто не знал, что при помощи машин нельзя вести экономическое хозяйство, что экономичность машины иллюзорна и эта иллюзия поддерживается лишь за счет непрерывного расширения области применения машин, то есть за счет усиленной хищнической эксплуатации и разграбления ресурсов. Никто не знал, что на машинах не может быть основана никакая экономика, никакие экономические законы, что вскоре машины не потерпят даже денежных взаиморасчетов, которые производит хозяйственный человек, четко подводящий время от времени баланс посредством своей двойной бухгалтерии. Все экономические законы, которые Маркс приписывает технике на раннем этапе ее развития, трещали по швам, едва он успел их сформулировать. Наша планета, которая начиная с эпохи великих географических открытий подвергается все более интенсивной эксплуатации, оказывается слишком мала, чтобы удовлетворить эти эксплуататорские устремления. Увеличение используемого пространства, увеличение числа разнообразных природных субстратов, подлежащих эксплуатации, только затемняет то, что сегодня легко обнаруживается при вдумчивом наблюдении, а именно что расточительное потребление перевешивает всю пользу и что автоматизированная механика все больше загоняет человека в тупик. В машине живет собственная воля, которая направлена совсем на другие цели, чем экономический расчет, обеспеченность и процветание, которыми славился XIX век. Эта воля на первых порах присутствует скрытно, затем выступает наружу и диктует свои правила. В философии Маркса машина не принадлежит к действительности, в ней есть что-то ирреальное, так как она рассматривается как средство для достижения несуществующих целей. Иначе разве мог бы Маркс рассматривать ее как инвентарь основанного на экономических законах мира, как орудие в руках всемогущего, абстрактного бога экономики, который детерминирует человека экономическими законами.