Совершенство техники

Прежде чем двинуться дальше, проверим наши положения, сопоставив их с соображениями, которые выдвигают теоретики социализма против машинных капиталистов и их взглядов. Для этой цели можно выбрать любое предприятие из тех, которые отличаются высокой степенью технической анонимности, любой из сложно комбинированных трестов или концернов, занимающихся техническим производством, который в достаточной мере приближается к состоянию технического коллектива, чтобы служить образцом развитого специализированного коллектива. По определенным причинам мы решили взять в качестве объекта рассмотрения предприятие, созданное по личной инициативе машинного капиталиста и быстро развившееся благодаря его практическому уму, поэтому выбрали предприятие Генри Форда. Преимущество этого выбора заключается в том, что Форд обнародовал принципы руководства и организации своего предприятия. Он занимается производством автомобилей, его предприятие выпускает транспортные автоматы, вследствие чего производственный механизм потребовал особого рода автоматизацию. Итак, рассмотрим это предприятие в том виде, какой оно имело в 20-е годы XX века, опираясь на книгу Генри Форда «Сегодня и завтра». Чем же отличается это предприятие от всех других предприятий по изготовлению транспортных автоматов образца приблизительно 1900 года? Прежде всего очевидным высоким уровнем развития автоматизма. Фабрика реконструируется, все более приближаясь к конвейерному способу производства; с внедрением движущихся ленточных конвейеров она все больше превращается в один сплошной конвейер. Этот процесс особенно показателен там, где не только продукт производства, но и машинное оборудование превращается в автоматы. Для того чтобы выстроить законченную и целиком управляемую производственную линию, при таком методе работы требуется постепенно подключить, приспособив к работе основного предприятия, также и другие производственные процессы, на которых базируется производство: в данном случае это производство стекла, льна, изготовление шерстяных тканей, искусственной кожи, резины, добыча древесины и угля, транспорт, упаковочные цеха и т. д. и т. д. Эти вспомогательные и подчиненные предприятия по возможности тоже переводятся на конвейерный режим. Так возникает вертикальный трест, в рамках которого объединяются в комбинат и подчиняются единой производственной норме предприятия различного профиля. Форд размышляет о пользе и о границах единой нормы, однако его размышления, как и размышления всех остальных, сводятся к тому, что отдельные детали машин и соответствующие инструменты подлежат замене и потому должны изготавливаться с высочайшей точностью, доходящей в некоторых случаях до десятитысячных долей дюйма. Мы упоминаем об этом, потому что автоматизация и нормирование тесно связаны друг с другом и потому что нормирование составляет предпосылку эффективной автоматизации, а автоматизм, в свою очередь, требует упрощенного нормирования. Само собой разумеется, что в работе такого предприятия, возглавляемого машинным капиталистом-собственником, еще необходимо соблюдать определенные экономические принципы, а именно такие, которые обеспечивают прибыльность предприятия и несоблюдение которых приводит к отсутствию прибыли. Мы называем эти принципы экономическими, поскольку здесь предприниматель старается работать так, чтобы избежать убытков. Факт, что получение прибыли и экономические установки не тождественны друг другу и, более того, никак между собой не связаны, здесь не рассматривается, так как он относится к другой области. В данном случае предприятие получает значительную прибыль, и это еще отражается на оплате труда: рабочие получают хорошую заработную плату. Форд задумывался и над моральной стороной прибыли и свое главное оправдание видел в том, что основную часть поступающих доходов снова вкладывал в производство, в его развитие. Однако эти инвестиции допускают и совершенно иную интерпретацию. Возвращение прибыли на производство не только укрепляет независимость предприятия, служа, как считал Форд, защитой от постороннего вмешательства со стороны государства или финансового капитала; эти инвестиции являются также показателем присущего трестам стремления к беспредельному расширению механической сферы. По мере развития механики возрастает обратный приток капитала в промышленность в виде инвестиций, то есть иными словами, механика поглощает полученную с ее помощью прибыль. Этот все возрастающий отток капиталов на промышленные предприятия есть не что иное, как закон автоматической циркуляции, запущенный Техником. Благодаря его действию аппаратура обслуживает и питает себя за счет человека, а организация труда поддерживает этот процесс. В том, что предприятие вроде фордовского дает доход, нет ничего удивительного; однако было бы ошибочно делать отсюда вывод о том, что оно основывается на экономических принципах. Дело совсем не в этом. Техника в целом не подчиняется экономическим законам. Если же такое предприятие само по себе работает без убытков, это объясняется тем, что убытки переносятся в другую сферу и убыточность проявляется там, где ее не замечают. Форд задает вопрос: «Если двадцать восемь тысяч долларов (первоначально вложенный капитал) можно употребить так, чтобы они обеспечили возможность выплачивать миллиард долларов в год в виде заработной платы, то разве можно в таком случае говорить о несправедливо полученной прибыли?» Он не хочет, чтобы его считали частным капиталистом и получателем дохода, а претендует на то, чтобы его рассматривали как управляющего общественной собственностью. «Общество, а не собственник получает выгоду, и нашей наградой на самом деле является не денежная прибыль, а сознание того, что мы сумели что-то сделать», — замечает Форд.