Совьетика

…Ну вот, теперь я часами буду ворочаться с боку на бок. В такие минуты особенно противно вспоминать как раз все то, что обычно служит мне здесь для того, чтобы забыться. Омерзительно вспоминать всех этих Коноров и Шеймусов. Все это – пустое, настолько пустое, что хочется стереть это из памяти как грязное пятно со стола. И еще потом хорошенько продезинфецировать! И дустом его, дустом….

Интердевочки и интермальчики всех сортов и размеров обожают издеваться над тем, что «в СССР не было секса», умалчивая при этом о том, что там зато было, и чего сами они лишены напрочь. Объяснять им это – все равно, что пытаться на пальцах объяснить, что такое аромат розы человеку с хроническим насморком. В статье на тему «о любви на войне» они на полном серьезе, смакуя, описывают то, что вообще-то всеми нормальными людьми классифицируется как военные преступления. Эти «герои» нашего времени, вот уже больше 10 лет так усердно пытающиеся заставить советских людей оскотиниться, и не подозревают, насколько сильные вызывают они ассоциации с описанием из книги Юрия Бондарева – «кто-то, гладколысый, уродливо сгорбленный, тоже голый, подглядывал из-за кустов и, суча волосатыми ногами, злорадно, гадливо смеялся. ..»

Как же не пожалеть-то их, ущербных? Для них любовь – это вожделение. Для них страсть – это похоть. Для них »любая женщина будет твоей, если ты воспользуешься нашим средством для увеличения размера члена». Для них «эротика – это мировая культура». Как насчет культуры чувств? Что, не знаете, с чем ее едят? Как насчет того, что любовь – это армянское «цаватанем », а не ваше пыхтенье и потенье под одеялом? И не когда он «стреляет» из «гигантской любовной пушки», а она стонет на все лады, на манер Карлсона в образе привидения: а то вдруг он подумает, что ей это не очень понравилось? А «Умри, но не давай поцелуя без любви!» Чернышевского? Им же, беднягам, проститутам души, такое даже во сне привидеться не может.

В Советском Союзе понятия любви и ненависти вообще были совсем другими – духовными, переплетенными, взаимосвязанными. Еще дореволюционный поэт писал: «То сердце не научится любить, которое устало ненавидеть». И я не уставала – я была воспитана так, что без ненависти не может быть и самой любви. Людей по-настоящему можно любить только ненавидя всех тех, кто мешает им жить по-человечески. Любить людей означает бороться за них и за их будущее, а не ставить за них свечку в церкви. Чтобы не было на улицах бездомных и голодных. Чтобы не становились хозяевами улиц с наступлением темноты типы, которым место – на тюремных нарах. Чтобы матери не выбрасывали своих новорожденных на улице – оттого, что не могут их прокормить. Чтобы не торговали живыми людьми как скотом на рынке. Чтобы никто не боялся потерять работу и остаться без средств к существованию. Чтобы не было нужды валяться в ногах у «спонсоров» родителям смертельно больных ребятишек, выклянчивая деньги на операцию. Чтобы старики и старушки не задумывались, как им прожить до конца месяца -на хлебе и воде. Чтобы не профуфыкивали на яхтах и виллах «Понч» созданное многолетним трудом этих самых бабушек и дедушек всякие Миги, Жулио и прочие Скуперфильды , место которым – у той же у параши, что и сутенерам и убийцам.

Мне смешно, когда интердевочки и интермальчики бубнят, что я ненавижу этих типов потому, что я им «завидую». Завидовать – значит хотеть самому оказаться на месте предмета твоей зависти. А что мне делать в компании ординарных воров в особо крупных размерах – в очередном эксклюзивном пивбаре или в каком-нибудь замке, из которого в срочном порядке выгнали англичан, заменив их портреты на стенках своими? Завидовать можно Светлане Савицкой, Юрию Гагарину, Че Геваре, Фиделю, Амилкару Кабралу, Егорову и Кантарии, Дину Риду, строителям БАМа, на худой конец – тем, кто в 1978 году побывал на концерте «Бони М» в Москве и тем, кто успел увидеть и услышать живого Кола Бельды.

Есть на свете враги – не мои личные, всего трудящегося человечества. И не потому, что ты такой «нехороший», просто они объективно есть, и от твоего подставления другой щеки, клятв в «христианской любви» к ним и даже от их политической реабилитации они таковыми быть не перестанут. Как не перестанет сосать кровь клоп, заведшийся в матрасе, если с ним провести хоть двести воспитательных бесед. Если вы хотите подставить ему другую щеку – это ваше личное дело. Но я для этого слишком люблю людей. И с мешающими им жить клопами поступать буду, насколько мне хватит сил, соответственно… Вплоть до сжигания матрасов. Ненависть бывает священной, как «Священная война». Главное – чтобы она в конечном итоге была направлена на созидание, а не просто бесплодно разъедала тебя как азотная кислота изнутри. Избавление человечества от паразитов, не обязательно только физическое (вспомните, как перевоспитался в конце концов Скуперфильд!) – это тоже дело созидательное!