Советник царя Гороха (сборник произведений)

– Я Даниил, сын народа Израилева, избранного Богом. И нет во мне страха пред тем, чтобы за правду держать слово против вас, будь вы и провозглашены человеческой волей верховными судьями. Но истинно, есть один верховный судья у народа Израилева, и имя его – Господь Авраама и Иакова, открывший Моисею на горе Синай Законы Свои. И нет иного судьи выше Его!

Ездра наклонился к Баруху и спросил:

– Откуда этот ублюдок?

– Не знаю. Но кажется, это из царских отроков.

Ездра сошел со своего каменного пьедестала, приблизился к Даниилу и слегка наклонился, так, что со стороны казалось, он выражает свое почтение. В этот самый момент он шепотом произнес на ухо юноше:

– Считай себя мертвецом…

Даниил твердо посмотрел ему в темные лукавые глаза, и Ездра первым отвел взгляд и нервно улыбнулся.

Даниил выпрямился и возвысив голос, продолжил:

– Народ Израилев, народ справедливый. Должно ли так быть среди вас, что и свидетель, и судья один человек? Достойно ли это добродетели вашей?

Народ заволновался.

– Видится мне, что сие недостойно народа богоизбранного. Не будет судья беспристрастен, когда сам обвиняет; и что же это за судья, что сам от себя имеет пристрастие.

– Верно говорит отрок! – закричали в толпе. – Не бывать судье свидетелем, а свидетелю – судьёй.

– Что же, вижу добродетель вашу, и Господь благословит вас за правду, идущую от уст ваших. Посему, – обратился Даниил к судьям – когда быть вам свидетелями, тогда не бывать судьями. А когда бывать судьями, то не должно быть вашего свидетельства. Так постановлено от праведности народа нашего!

– Мы останемся судьями, – сказал Барух, настороженно взглянув на толпу.

– Кто же тогда свидетельствует против этой женщины? – спросил Даниил, повысив голос. – По закону Моисея можно судить по свидетельству двух свидетелей, вы же судьи. Тогда у нас нет свидетелей, что обвинили бы…

– Вот ублюдок… – тихо прошипел Ездра и напряженно улыбнулся. – Ладно, будь по-твоему. Мы будем свидетельствовать, а ты, отрок суди.

– Мне ли, неопытному дерзкому юноше быть судьей? Нет, но я вопрошу народ сей, народ богоизбранный, собравшийся возле нас – и пусть он будет нам судьей от человеков. И обращу взор свой к небесам, и попрошу: Господи Наш, Вот народ Твой! Вразуми Его, дабы не деял он мерзости. Ты избрал народ сей и вывел его из Египта, и даровал Ему Закон свой! Не отступай же, Господи, от народа своего, и содей его мудрым и справедливым пред Лицом Твоим!

Все замерли. Лица людей просветлели, злоба, страх развеялись, словно дым. И толпа смотрела с благоговением на дивного смелого юношу, никогда прежде не виданного.

– Вот, народ Израилев! Ныне ты поставлен судить сию женщину, дочь твою, и Отец наш Небесный взирает на суд твой. Вот твое испытание! Но прежде же раздели свидетелей, дабы один не слушал другого, и не мог повторить, и не случилось с ними сговора.

Из толпы вышло несколько мужчин, и каждый из них взял по одному свидетелю, и отвел его прочь от собрания, так, чтобы он не мог слышать то, что говорилось. Ездра, когда его уводили, злобно зыркнул на Даниила, но подчинился. Баруха отвели на четыреста шагов на восток, Ездру на четыреста шагов на запад, остальных же свидетелей так же развели по разным местам в удалении.

– Народ праведный, я, дерзкий отрок, представлю тебе вначале первого свидетеля, дабы ты внял словам его. Савл, торговец водою.

Позвали за первым свидетелем, и он вошел в круг собрания. Это был простоватого вида мужчина, одетый в полотняную рубашку и штаны.

– Где был ты, Савл, когда произошло преступление?

– Я торговал водою на углу улицы.

– Что видел ты, Савл? Видел ли ты кого-либо, кто бы заходил или выходил из сада, или кто оставлял бы сад в поспешности?

– Нет, я ничего не видел.

– Слышал ли ты, Савл, подозрительный шорох, или крики любострастия, или же иное?

– Нет, я ничего не слышал.

Загудел народ. Даниил возвысил голос свой и сказал твердо:

– Когда было бы совершено женщиной прелюбодеяние, то не могло это быть без прелюбодея. А когда не было прелюбодея, то не могло быть и прелюбодеяния. Прелюбодей не был пойман, но не мог он ни прийти ниоткуда, ни уйти никуда. Каким то путем должен был он придти, и каким-то путем убежать, чтоб скрыться. Народ Израилев, представляя я, отрок дерзкий, и иного вам свидетеля, Ревеку, женщину, что убирала улицу.

Позвали за вторым свидетелем, и она вошла в круг собрания. Живые черные глаза, улыбчивая молодая женщина, миловидная, но не слишком красивая.

– Где была ты, Ревека, когда произошло преступление?

– Я была возле стены усадьбы Иоакима…

– Что видела ты, Ревека? Видела ли ты кого-либо, кто бы заходил или выходил из сада, или кто оставлял бы сад в поспешности?

– Нет, не помню такого.

– Слышала ли ты, Ревека, подозрительный шорох, или крики любострастия, или же иное?

– Нет, слышала только, как закричала сначала женщина, а затем судьи…

И вновь прошли по толпе возгласы.

И вызвал Даниил еще пятерых человек, и в точности повторял свои вопросы, и всякий из них отвечал так же.

– А теперь призываю в свидетели пред лицо твое, народ Израилев, народ богоизбранный, верховного судью Ездру.