Советник царя Гороха (сборник произведений)

Все эти жрицы любви, блудницы, оргии, бесконечные пьянки, госмосексуальные обряды и прочее – лишь внешняя, видимая сторона, предназначенная для духовной черни. Хитер вавилонский царь. Не так он прост, как кажется. К каждому княжескому сынку приставил он человека из своих школ, и пусть княжеский сынок предается непотребствам – тем лучше, меньше будет претендентов на власть. Истинное правление будут осуществлять совсем другие люди. Отобранные из самых способных детей каждого из покоренных народов, вскормленные и воспитанные в государственной добродетели, строгости и сдержанности, закаленные и обученные так, как никто иной ни в одном из царств. Подлинная элита. Остро отточенное оружие, которое будет вершить великие дела по царской воле.

– Даниил, подъем! – властный голос учителя разбудил спящего юношу.

Открыв глаза, рыжеволосый кучерявый юноша с трудом привстал, сдержав тяжелый вздох. Ему невыносимо хотелось спать.

– Я проснулся, учитель!

– Собирайся… Тебе предстоит важное дело…Выйди во двор и облейся холодной водой, чтобы окончательно проснуться. Понадобится ясный разум…

– Слушаюсь, учитель.

Выйдя во двор, тускло освещенный луной, Даниил взял тяжелое дубовое ведро и опустил его в колодец. Набрав студеной воды, он разделся по пояс и вылил ведро на себя. Холод обжег его, словно пламя: все тело охватила дрожь. Вытершись грубой тканью, заменяющей полотенце, юноша пошел в комнату учителя.

Зайдя в скромную комнатушку, Даниил заметил, что кроме учителя здесь находятся еще двое мужчин.

– Доброй ночи! – сдержанно поздоровался он.

– И тебе, отрок, – сказал один из гостей. – Верно ли говорят, что вы здесь обучены всякой премудрости земной и небесной.

– Мы имеем скромное познание, и только усилиями наших учителей.

– Даниил… Можно, я буду называть тебя просто Даней?

– Если удобно…

– Так вот, Даня, – продолжил Элохим, – тебе предстоит сложное дело, на которое мало кто может решится. Надо дознаться правду в одном судебном деле… Жену этого почтенного человека, – рука Элохима указала на сидящего рядом Иоакима, – обвинили в прелюбодеянии… Скорее всего огульно… Понимаешь?

– Да. По закону Моисея ее побьют камнями при всем собрании на второй день… Вы желаете ее спасти…

– Совершенно верно, дружок… Совершенно верно…Дань, есть одна закавыка. Ее обвиняют в прелюбодеянии судьи. И не просто судьи, а верховный судья Ездра и его помощник Барух.

– Судьи? Ну что же…правда не зависит от судей… Учитель, разреши пойти мне с этими людьми…

– Иди, сынок, с Богом… – учитель положил руку ему на плечо. – Помни только: не бойся и не искушайся, кто бы не был противник твой. Если за тобой правда, то тебе не страшна смерть. И вот еще: возьми грамоту царскую, она всюду будет тебе пропуском

– Слушаюсь, учитель.

Они медленно вышли за ворота школы.

Элохим отвязал своего коня.

– Даня, куда будем ехать?

– Сначала, пока не рассвело, к темнице. Затем к месту, где была будто бы уличена обвиняемая…

Они вдвоем запрыгнули на коня, за ними оседлал своего коня Иоаким и они медленно двинулись к зданию городской тюрьмы.

Городская тюрьма мрачной тенью стояла на окраине города.

Высокое и безобразное серое здание, отделенное рвом. Вход и периметр охраняли стражники с холодными, каменными лицами. Одетые в пожухлые металлические доспехи и старую кожу, в высоких шлемах, они были похожи не на людей, а на каких-то злобных духов, не находящих покоя. Подъехав ко входу в темницу, Даниил первым слез с коня и осторожно вынул из рукава аккуратный, намотанный на валик их полированного эбенового дерева, свиток царской грамоты.

– Кто такие? – рявкнул часовой.

– С царским делом, – твердо и спокойно ответил Даниил и протянул свиток. – Тюремщик недоверчиво пробежал по строкам свитка, и удовлетворенно кивнул. – Отрок может проходить…

– А мы? – Иоаким вздрогнул.

– Про вас в грамоте ничего не сказано, – отрезал тюремщик голосом, не оставляющим места ни для препирательств, ни для упрашиваний. – Проведете его к той еврейке, что привели вчера! – приказал он своим подчиненным.

Сопровождаемый двумя молчаливыми стражами, Даниил вошел за тюремные стены. Он шел через бараки, заполненные людьми: буйными и тихими, скорбящими и отчаянно-веселыми… Кто-то бросался к решетке, чтобы посмотреть на проходящего, кто –то продолжал заниматься своими делами, кто-то просто безучастно сидел и смотрел в тюремный полумрак.

– Женский барак для евреек предпоследний налево, – прокомментировал стражник, несущий ключи.

Решетка скрипнула и отворилась.

– Прелюбодейка Сусанна… без вещей на выход.

Сидящие женщины тихо загалдели. На лице Сусанны отобразился страх и волнение: она уже ожидала, что ее выведут на жестокую казнь через побивание камнями. Хотя была еще ночь, но кто знает…

– Вот отрок, который в суде будет за тебя молвить слово… Рассказывай ему все, как есть…

Сусанна совершенно растерялась. Перед ней стоял юноша лет шестнадцати с голубыми глазами, с рыжими забавными кучеряшками и серьезно смотрел на нее. Ей даже показалось, что это все нелепый сон, и возможно последний сон, который она видит. Но и стражники, и юноша были самыми настоящими.