Советница Его Темнейшества

С шорохом развернулись огромные серые крылья, скрывавшие костлявое желтовато-серое, словно мумия, тело со сморщенными мешками грудей. На бедрах Вайры была повязка — бахрома из клочковатых волос. Лицо жрицы тоже изменилось — щеки впали, нос ввалился, пергаментная пятнистая кожа обтягивала череп так, что обрисовала и впадины на висках, и выпуклости зубов. Вайра и раньше не блистала красотой и молодостью, а сейчас напоминала безобразный оживший труп дряхлой старухи.

Я попятилась, с неслышным стоном признавая ошибку. Нет, Вайра — не жертва и не приманка в ловушке. Она лишь тянула время, чтобы закончить преображение вот в это… существо.

Огромные крылья легонько шевельнулись, глаза Вайры провалились, став черными ямами, а мое сердце зашлось от ужаса. Я едва подавила крик.

— Твое единственное спасение, Лика, это боевая ипостась, — прошипела жрица. — Я, Верховная жрица бога Смерти, приказываю: превращайся, или ты умрешь.

Так вот что ей надо! Она хочет сделать из меня покорную ее воле тварь?

— Может быть, ты смогла обмануть кого-то из наших сестер, Вайра, но, видишь ли, я видела и хиссу, и гинью. У них нет крыльев. Сельо теряют их в таком ужасном преображении.

— Ах, милая, — оскалилась жрица. — По той же причине, почему их разум становится разумом животного: это сломанная боевая ипостась сельо, неосознанное превращение. А здесь, в сердце спящей Смерти, ты обретешь истинную ипостась, пройдя этот путь осознанно.

Вот только у посланных ею «правильных» тварей тоже не было крыльев.

Черная клякса на полу стала растекаться: пока еще тонкие щупальца-ручейки потянулись к моим ногам.

— А древний ритуал с жертвами тоже нашли вы?

— Нет, дорогая, не я. Мои… помощники. Нас трое, Верховных жрецов бога Мортара. Мы — опора его власти на земле. Но главная из них — я, хранительница и владычица пределов Смерти. Уже скоро. Твоя мать умрет, как только умрет этот чересчур живучий Сатарф. Она отвергла свою высшую ипостась, потому просто станет трупом.

— А кто ваши соучастники?

— Мои мужья. Пора тебе с ними познакомиться, дорогая.

Безумная старуха махнула крыльями так мощно, что меня порывом ветра впечатало в стену, но я была наготове: тут же оттолкнулась от камня, выпустила крылья и взвилась. Выстрелившая из стены сеть осталась без добычи. Я заметила, на какое расстояние выдвинулась ловушка, и держалась между «кляксой» и стеной так, чтобы меня не задело следующей.

Но сюрпризы только начались.

ГЛАВА 20

Истинная тень

Ни одно живое существо не в состоянии преодолеть горы Смерти, и Сатарф это отлично знал. Так же хорошо он помнил, что драконы еще на границе встречают каждую живую душу, посмевшую потревожить их горную обитель.

Но прошло уже несколько часов, как бывший владыка Тьмы покинул земли клана Неупокоенных, и прошагал он уже два десятка верст по покатой горной подошве, продвигаясь к перевалу между двумя пиками, а его еще никто не встретил.

Сатарф был готов к любой неожиданности. Он чутко вслушивался в стремительно наступающую ночь, пытаясь уловить тихий шелест невидимых крыльев. Смерть всегда приходит неслышно. Нервы были так напряжены, что демон чувствовал малейшее дуновение ветра, мельчайшее движение ветвей редкого кустарника, и ему казалось: он даже видит стремительно и беззвучно скользящие тени, черные на черном камне скал.

Может, они ждут, когда он сам сорвется с обрыва?

Расщелин Сатарф не боялся. Ночное зрение демона позволяло ему видеть яснее, чем днем. До крутых пиков, где придется карабкаться по отвесной стене, еще далеко. Но вот этот холод…

Чем выше он поднимался, тем суше и морознее становился воздух. Хотя крылатый… бывший крылатый… способен подниматься на такую высоту, где ледяной воздух переставал держать его крылья, и дышать становилось нечем. Он еще помнил самые страшные для летуна мгновения — попасть в ледяной поток, мгновенно сковывающий потное тело и крылья ледяным панцирем. Но здесь, на земле, он надеялся, что драконы явятся за ним до того, как он замерзнет насмерть и без их помощи.

— И в какую же хургову задницу они все подевались? — ворчал самоубийца, чувствуя пробирающий до костей холод. Даже горячая демоническая кровь остывала и начинала медленнее бежать по жилам. — Не привал же делать?

Еще через час мысль о жарком костре стала совсем навязчивой, и Сатарф решился. Может, хоть на огонек кто заглянет. Он сбросил наземь походный мешок, наломал обледенелых веток с чахлого кустика — последняя возможность погреть искалеченные руки. Еще выше даже травы для костра не будет, только снег и ветер.

Едва вспыхнули первые язычки пламени, ночной мрак стал густым и вязким. Казалось, сама Тьма пришла к своему детищу и стоит за пределами красноватого круга света.

«Прости, Великая Мать», — послал он Тьме покаянную мысль. Ведь чем больше света, тем меньше надежды на помощь его Госпожи. Но нужно было взбодрить остывающую без магии кровь. Он усмехнулся про себя, протянув к робким язычкам огня скрюченные пальцы рук. Видели бы светлые, до чего дошел демон.