Советская внешняя разведка. 1920–1945 годы. История, структура и кадры

«Рейхсканцлер фон Папен ведет в Лозанне тайные переговоры, конечная цель которых объединить европейские страны и Англию для похода против СССР с целью свержения советской власти. Хотя сейчас и незаметно непосредственной опасности нападения на СССР, но, как утверждает информатор, война против СССР не заставит себя долго ждать»[256].

Как известно, из этой затеи ничего не вышло, но подозрительный Сталин вынес для себя предметный урок: Англия никогда не откажется от идеи уничтожения СССР.

Следующий фактор, влиявший на ход рассуждений Сталина, возможно, исходит из спецсообщения советской разведки от 17 февраля 1937 года о переговорах президента США Франклина Рузвельта со специальным представителем правительства Англии Рэнсименом:

«Содержание главной части переговоров было посвящено вопросу о нейтралитете США, ибо Лондон ждет войны не позднее 1938 года, и если получение военных материалов из США не представляется возможным, то необходимо начать постройку больших заводов в Англии, Франции и Чехословакии… Рузвельт заявил Рэнсимену, что Америка прилагает усилия к тому, чтобы как можно дольше сохранять нейтралитет. Если произойдет вооруженный конфликт между демократией и фашизмом, Америка выполнит свой долг. Если же вопрос будет стоять о войне, которую вызовет Германия или СССР, то она будет придерживаться другой позиции и по настоянию Рузвельта Америка сохранит свой нейтралитет. Если СССР окажется под угрозой германских чисто империалистических, т. е. территориальных, устремлений, тогда должны будут вмешаться европейские страны и Америка станет на их сторону…»[257]

.

В свете этих фактов Сталин имел право опасаться как немецкой, так и английской провокации, причем последней особенно, так как находящаяся в состоянии войны Англия испытывала тяжелые экономические и военные трудности и была бы не прочь переложить их на СССР. А вот предупреждение о предстоящем немецком ультиматуме, связанном с оккупацией Украины, наоборот, имело под собой давнюю историческую почву и не казалось странным. Поэтому сходящиеся в кабинете Сталина сообщения разведки, контрразведки и Народного комиссариата иностранных дел подталкивали его к следующему видению ситуации:

если Советский Союз спровоцирует войну, то США останутся нейтральны;

если США останутся нейтральны, то Англия начнет переговоры о заключении сепаратного мира на условиях, которые привез Гесс 10 мая 1941 года;

Англия всегда подталкивала Германию к войне с Советским Союзом, а сейчас эта война для нее жизненная необходимость;

Германия завершила развертывание огромной армии у границ СССР;

Германия имеет намерение предъявить СССР тяжелый ультиматум с целью втянуть Советский Союз в войну на своей стороне, выполнение которого невозможно. Значит, война вполне возможна, но только после предъявления ультиматума и заключения сепаратного мира между Германией и Англией.

Последнее предположение должно было казаться Сталину наиболее важным. И дело даже не в том, что Германия никогда не выигрывала войны, которые вела на два фронта. Просто ведение войны требовало создания необходимого запаса материальных ресурсов, в том числе боеприпасов и другого воинского снаряжения. А на лето 1939 года по данным советской разведки в Германии было запасено (если считать за 100 % четыре месяца боевых действий):

снарядов для танковых орудий — 5 %; мин для тяжелых минометов — 10 %; мин для легких минометов — 12 %; снарядов для горных орудий — 15 %; патронов — 36 %;

снарядов для тяжелых полевых гаубиц — 50 %.