Советская военная разведка в Китае и хроника «китайской смуты» (1922-1929)

С представительством бостонской экспортной конторы у Гурвича дело не заладилось. Он установил связь с «Эмерсоном» – доктором Гольпером, человеком, лично известным руководству IV управления. Оказывается, Салнынь вырос с братьями Гольпер. Он же и привлек одного из них к разведывательной работе, представив его лично Я. К. Берзину. Отсюда и привилегированность положения Гольпера, и его завышенные требования, и претензии к Центру, и личные обращении к Берзину. Доктор Гольпер, проживавший в Китае по бразильскому паспорту, был представителем шанхайского отделения «Вост-вага». В последующем фирма Гольпера, получив определенную самостоятельность от «Воствага», продолжала сохранять связи как с самим «Воствагом», так и с Москвой. Именно эту фирму Гурвич на первых порах предполагал использовать в качестве своего прикрытия. В конце декабря 1928 г. Гурвич доложил в Центр, что установил с Гольпером связь и использует его фирму как «крышу» для себя, хотя числится по книгам на службе у его брата. Шанхайская фирма Гольпера имела агентство в Берлине, что позволяло безболезненно осуществлять оттуда переводы в Шанхай.

Однако использование фирмы в качестве «крыши» требовало дальнейшего продолжения вложений со стороны Центра, и немалых. Гурвич должен был внести 10 тыс. американских долларов. Центр согласился на выделение такой суммы. Было принято решение передать Гольперу означенную сумму, когда тот поедет в марте за товаром в Европу через Москву, и еще 2500 долларов для открытия Даниленко фирмы в Ханькоу.

В конце апреля Гольпер был в Москве, привез с собой доклад и отчет Гурвича о работе. Ему выдали оговоренную сумму и еще 4000 долларов на резидентуру для перевода из Берлина в Шанхай.

Доверие к Гольперу было безграничным. Через него, например, к концу августа 1929 г. была передана для нужд шанхайской резидентуры огромная по тем временам сумма – 17 350 американских долларов, переведенных через Берлин, не считая 10 000 долларов, выделенных Центром на развитие фирмы. Гольпера использовали в качестве курьера для доставки почты в обе стороны, когда он через Москву направлялся в Европу для закупок товара и возвращался обратно в Китай.

В конце февраля 1929 г. Гурвич с подачи Гольпера запросил на развитии коммерции у Центра помимо выделенных сумм «платину и камни» и получил положительный ответ за подписью Бортновского. Однако «платину и камни» он не получил. Когда в сентябре того же года Гурвич напомнил об обещанной помощи, то Москва в резкой форме отказала ему.

Но шанхайский резидент продолжал настаивать на своем. Он сообщал, что уже продано больше половины привезенного Гольпером товара из Европы и, несмотря на большие расходы, связанные с приездом семьи Гольпера и его брата, уже сейчас чистая прибыль составила 300 американских долларов. Это не так уж и много. Однако Гурвич ссылался на то, что им не было потрачено ни одного доллара на свою «крышу», кроме 10 тысяч, первоначально отпущенных на это мероприятие. Словом, коммерция требовала новых вложений.

В связи с предполагавшейся очередной поездкой Гольпера в Европу для закупки товаров нужны были деньги. Поэтому Гурвич взывал к Центру выдать обещанные платину и камни, иначе поездка не окупится. В качестве последнего аргумента Гурвич использовал предупреждение, что с отказом Гольперу он лишался «крыши», чем подрывалась его работа.

Центр был неумолим, ответив, что ничем не может помочь Гольперу. Ответ был резонным. Ведь 10 тыс. долларов уже выделили для создания «крыши». Однако резидент не успокоился и продолжал политику ультиматумов, сообщая в Москву, что бизнесмен ставит вопрос о ликвидации фирмы во избежание траты основного капитала. Гурвич считал фирму Гольпера здоровой и безубыточной, ее можно было использовать и в Европе.

Гурвич не сознавал, что его пытаются превратить в дойную корову. От всей этой переписки отдавало нечистоплотностью партнера. В новой депеше из Шанхая от 4 декабря 1929 г. он сообщал, что Гольпер выезжает в Москву с почтой резидентуры за три месяца. В ней Гурвич указывал, что, полагаясь на обещание Центра дать ему платину и меха для реализации, Гольпер привлек к делу брата. Не выполнив своего обещания, подчеркивал Гурвич, «мы их посадили на мель». Сам Гурвич, дескать, не давал Гольперу «проедать» основной капитал, а имевшийся оборотный капитал не оправдывал поездки за товаром. И еще один аргумент в пользу дополнительных вливаний: лучшей «крыши», по мнению Гурвича, для Кассони было не найти. Мало было одного сотрудника фирмы, едва стоявшей на ногах, – Гурвича, теперь туда же подтягивался и его заместитель.