Советская военная разведка в Китае и хроника «китайской смуты» (1922-1929)

Вместо того чтобы сообщить за границу, что Тухачевский отказался проводить какую-либо антисоветскую деятельность и порвал связь с МОЦР, органы ОГПУ представили дело так, как будто Тухачевский готов был и дальше проводить «практическую деятельность» в нелегальной антиправительственной организации, но его не допускает к такой «деятельности» руководитель «Монархического объединения Центральной России» – Зайончковский. Более того, ОГПУ сообщало за границу, что ряд руководящих работников МОЦР, солидаризируясь с Тухачевским, ушли из этой организации. Таким образом, «исход» Тухачевского и его сторонников из МОЦР подавался органами ОГПУ так, что все эти лица готовы продолжать антисоветскую деятельность, но вне вышеозначенной организации. Между тем органы ОГПУ и дальше продолжали компрометацию Тухачевского, создавая за рубежом еще большую уверенность о его враждебном отношении к советской власти.

Компрометирующие сведения о Тухачевском и других советских военных деятелях не оставались достоянием лишь белогвардейских организаций. Эти сведения или от белоэмигрантов, или напрямую попадали иностранным разведкам разных стран, раздувались, искажались и интерпретировались в выгодном для разведок и соответствовавших генеральных штабов свете. Запущенная ОГПУ легенда о Тухачевском как о видном военачальнике с антисоветскими настроениями, пройдя фильтры иностранных разведок, приобретала характер «секретных сведений», которые подхватывались советской агентурой за границей и возвращались в адрес авторов этой легенды в виде агентурных данных.

Несмотря на то что Тухачевский был «отстранен» от участия в «деятельности» МОЦР, им усиленно продолжало интересоваться руководство белоэмигрантских организаций.

Свидетельством тому являлось донесение агента ОГПУ Власова, выезжавшего в октябре 1926 г. в Париж для встречи с Кутеповым и другими представителями из белоэмигрантского руководства. «В отношении Красной армии Кутепов интерес проявлял только в области настроений – преимущественно у командного состава и взаимоотношений военнослужащих в служебное и неслужебное время; отчасти также интересовался бытом армии.

Из отдельных лиц интересовался т. Ворошиловым, Тухачевским и крупными военспецами из числа бывших полковников, генералов. Особенный интерес проявлял почему-то к Тухачевскому, спрашивал, не может ли быть он привлечен в ряды сторонников национального движения».

К 1927 г. работники ОГПУ, занимавшиеся разработкой операции «Трест», пришли к убеждению о необходимости ее свертывания. По их мнению, широкие связи, установленные участниками игры, все больше и больше вели к расшифровке операции. Предложение о завершении операции «Трест» было поддержано руководством ОГПУ. В связи с этим началась подготовка к «ликвидации» МОЦР.

Однако события развернулись по-другому. В апреле 1927 г. один из активных действующих лиц МОЦР, «заместитель Якушева по финансовым делам», сотрудник ОГПУ Опперпут (бывший русский офицер, проходивший под фамилией Стауниц) вместе с представительницей генерала Кутепова Марией Захарченко бежали за границу, где Опперпут сообщил, что «Монархическое объединение Центральной России» является специально созданной органами госбезопасности организацией.

В агентурном деле «Трест» имеется переведенный с польского языка документ, озаглавленный «Оценка доклада начальника Штаба Красной армии за время с 9.XII.25 г. – 19.III.27 г. на имя председателя Реввоенсовета». Из содержания этого документа следовало, что польская разведка получила доклад начальника Штаба РККА Тухачевского от «монархической организации». «Доклад, как это видно из архивных материалов, содержал ряд дезинформационных сведений. Однако с точки зрения военных данных он раскрывал важные вопросы, касающиеся мобилизационной и боевой готовности РККА, железнодорожного транспорта и т. п.». Польская разведка отметила, что «…в отношении формы подлинность документа не вызывает сомнения».