Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне

Двенадцать тысяч муравьевСобрали зернышки плодовИ много разноцветных игл —Музей готов.Торчала кочка, а под ней,У догнивающих корней,Сто комнат и двухсветный зал,И там видней —Черники синенький плакат,Суставы муравьиных лат,Коронки челюстей, рогаРядком лежат.И стопки крыльев расписных,И усики клопов лесных,И пряжа тонких паутинЛежат с весны.Мешочки желтых мертвых тлей,И в кубиках вишневый клей,И в колокольчиках пыльцаСо всех полей.

Но странный есть один предмет,Таких в музее больше нет:Громадный конус, тяжкий весИ странный цвет.Стоит он, круглый, без конца,Как бог, лишившийся лица,И, капли сохранивший вид,Кусок свинца.Здесь не узнают, как он тверд,Какою силой он протертСквозь пыль и ветер, ткань и костьИ шум аорт.Как червь его безглазый грыз,И в прахе он катился вниз,И тонкий стебелек травыНад ним повис.Его катили через пыльЗа сотни муравьиных миль.И в поколеньях муравьевЗабылась быльМикроскопических минут.

Сто поколений проживут,А он, ужасный и простой,Всё тут.Геометрический предмет,Но для него масштабов нет,Как будто в этот мир внесенС других планет.1938 ^{418}

419. «Мы захотим — поставим брашна…»

Мы захотим — поставим брашна,Друзей, товарищей зовемИ выпьем так, что небу страшно,А не хотим — так и не пьем.Мы пляшем так, что стены стонут,И наша пляска всем видна;Народы целые потонутВ потоках нашего вина.Мы запоем — весь мир нам тесен,По всей земле тогда гремит,А коль не слышно наших песен,

То вся вселенная молчит.Грустили мы — земля страдалаИ тучи плакали над ней,Мать сыновей не узнавалаИ реки стали солоней.Считать — не сосчитаем раны,Но вспомним обо всех боях,И не могилы, а курганыНаходим мы в своих степях.Май 1939 ^{419}

420. Ласточки в Кронштадте

На базе в амбразурах оконЕсть много ласточкиных гнезд.Из глины птицы лепят кокон, —Он крепок, незаметен, прост.Висит он каменным карманом,Неинтересный птичий дом,Открытый ветру и туманам,Как будто шепчет: «Не уйдем.От века мы с природой спорим,Мы не жалеем о былом,

Всё будем мы летать над морем,Воды не зацепив крылом.Пожар сраженья нас задушит,Людей внезапная беда,Нам гнезда легкие разрушат —Мы не исчезнем и тогда.Пусть будет жизнь — и труд, и горе,Мы гнезда вылепим опять,Покуда существует море,Здесь будут ласточки летать…»Я понял, что и в наше времяДает природа вещий знак,Что трудовое наше племяНе может уничтожить враг.Пускай вся жизнь мне будет горем,Я не сойду с родной земли.Всю жизнь мы боремся и спорим,Но вьются ласточки над моремИ ходят наши корабли.1940 ^{420}

421. «Границу мы представляем кривой…»