Как в строгой анкете —Скажу не таясь —Начинается самоеТакое:Мое родословное древо другое —Я темнейший грузинскийКнязь.Как в Коране —Книге дворянских деревьев —ПредначертаныЧешуйчатые имена,ИВетхие ветвиИ ветки древниеУпирались терниямиВ меня.Я немного скрывал этоВсе года,Что я актрисою-бабушкой — немец.Но я не тогда,А теперь и всегдаСчитаю себя лишь по внуку:Шарземец.ИсчерпатьИнвентарь грехов великих,Как открытку перед атакой,Спешу.Давайте же раскурим эту книгу —Я лучше новую напишу!Потому что я верю, и я без вериг:Я отшиб по звену и Ницше, и фронду,И пятьМатериков моих сжимаютсяКулаком Ротфронта.И теперь я по праву люблю Россию.
276. БЕЛОШИЦЫ
(Песня о Щорсе)
Дуют ветры дождевыеНад речной осокой.Щорса цепи боевыеДержат фронт широкий.Над хатами тучи дымаСмертельной отравы,Меж бойцами молодымиПобурели травы.За спиною батальонаБелошицка хаты,Где в заре огнистой тонутТополи крылаты.Крайний тополь в зорях ярыхПо грудь утопает…Из-за дыма, из-за яраБанда наступает.Загустело небо хмурью,Ветер всполошился…Пулеметчики ПетлюрыСтрочат Белошицы.За кустом, где листьев ворох,Щорс приникнул к «цейсу»,Больно руки жгут затворыУ красноармейцев.Шевеля со злобой просо,Пули ближе рылись…Пулеметчик вражий косит,Из окопа вылез.Туч лохматая папаха,Где лесок простерся…Кровью вышита рубахаКомандира Щорса.Дыма горькая отрава,Ветер опаленный…Щорс лежит на красных травах,Будто на знаменах.Поднята порывом местиШтурмовая лава!Имя Щорса звало песнейИ в глазах пылало.И пошли бойцы за песней,Щорсовы герои,Шли, смыкаясь строем теснымВ пулеметном вое,По росистому болоту,Сквозь огонь проклятый…Захлебнулись пулеметы —Петлюровцы смяты!Поскакали сквозь туманыДо Польши бандиты…На задымленной полянеЩорс лежит убитый.Грустный тополь наклонилсяСо знаменем вместе,Под которым Щорс рубилсяЗа Родину-песню.…Это имя в бой водило,Этот зов не стерся —Смелый голос командираНиколая Щорса!
277. ТВОРЧЕСТВО
Я видел, как рисуется пейзаж:Сначала легкими, как дым, штрихамиНабрасывал и черкал карандашТраву лесов, горы огромный камень.Потом в сквозные контуры штриховМозаикой ложились пятна краски,Так на клочках мальчишеских стиховБесилась завязь — не было завязки.И вдруг картина вспыхнула до черта —Она теперь гудела как набат.А я страдал — о, как бы не испортил,А я хотел — еще, еще набавь!Я закурил и ждал конца. И вотВсё сделалось и скучно и привычно.Картины не было — простой восходМой будний мир вдруг сделал необычным.Картина подсыхала за окном.