Читаем Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне полностью

Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне

Александр Александрович Артемов , Борис Матвеевич Лапин , Владимир Израилевич Аврущенко , Владислав Леонидович Занадворов , Всеволод Эдуардович Багрицкий , Вячеслав Николаевич Афанасьев , Евгений Павлович Абросимов , Иосиф Моисеевич Ливертовский

Когда раздался выстрел, онЕще глядел в навес сарая,В тот гиблый миг не понимая,Что смерть идет со всех сторон.Стоял на рыхлом талом насте,По ветру ставил чуткий нос,Когда двухствольным резким «Здрасьте!»В ушах и в теле отдалось.Он падал медленно под креномКосого резкого угла.Еще медлительней по венамКровь отворенная текла.Сбежались люди, тишь нарушивПлевком холодного ствола.А под его тяжелой тушейУже проталина цвела.

И рядом пыж валялся ватныйУ чьих-то мех обутых ног,И потеплел — в багровых пятнах —Под теплой лапою ледок.Там, где нарост остистой шерстиСвалялся в ледяной комок,Шесть кровоточащих отверстийСтруили приторный дымок.Он издыхал с косым оскалом,В паху еще теплился зуд,Но смерть всё близилась и кралаТеченье считанных минут.Уже светало. Пахло хлебом,Овчиной, близким очагом.А рядом волк лежал и в небоСмотрел тоскующим зрачком.Он видел всё: рассвет и звезды,

Людей, бегущих не спеша,И даже этот близкий воздух,Которым больше не дышать.Голодной крови теплый запахТревожил утреннюю рань,И нервно сокращалась в лапахРывками мускульная ткань.Бежали судороги в теле,В снег ртутью падала слеза,А в небо синее смотрелиБольшие серые глаза…Нет, в них не виделось испуга,Они грустили лишь о том,Что сероглазая подругаЕго не встретит за бугром.Они, как склизлый студень, стыли,

Так он лежал в чужих ногах,Смертельно раненный навылетПод теплый и бесшерстный пах.

1938^{243}

244. Отелло

Пусть люди думают, что я трамвая жду,В конце концов кому какое дело,Что девушка сидит в шестом рядуИ равнодушно слушает «Отелло».От желтой рампы люди сатанеют.Кто может девушке напомнить там,Что целый год ищу ее, за нею,Как этот мавр, гоняясь по пятам.Когда актеры позабыли ролиИ — нет игры, осталась лишь душа,Партер затих, закрыл глаза от болиИ оставался дальше не дыша.

Как передать то содроганье зала,Когда не вскрикнуть было бы нельзя.Одна она с достоинством зевала,Глазами вверх на занавес скользя.Ей не понять Шекспира и меня!Вот крылья смерть над сценой распростерла.И, Кассио с дороги устраня,Кровавый мавр берет жену за горло.Сейчас в железы закуют его,Простится он со славой генерала,А девушка глядела на негоИ ничего в игре не понимала.Когда ж конец трагедии? Я сноваК дверям театра ждать ее иду.И там стою до полчаса второго.А люди думают, что я трамвая жду.

1939^{244}