Советский человек на Луне!

Теперь раз-два-три-четыре-пять… Резкий и сильный толчок сзади, в спину. Словно кресло-ложемент ожило и вдруг захотело от меня избавиться. Но ремни фиксации надежно придерживают мое тело.

Все, отделились.

Я представляю, как это сейчас выглядит со стороны. Ракетно-космический комплекс резко уходит вверх, а третья ступень отстает, заваливается на бок и начинает постепенно удаляться.

Делаю глубокий вдох... Все в порядке!

- «Флаги», находитесь на расчетной орбите! – ликующе-радостным голосом информирует нас Земля. Кто у нас сейчас на связи? Паша Поповец, кажется. – Ракетно-космический комплекс идеально выдержал заданные параметры. Все бортовые системы функционируют нормально.

Выдох... Все! Сердце возвращается в грудь откуда-то из горла. Можно начинать спокойно жить и работать.

Приподнимаю голову из ложемента и смотрю на Алексея. Лешка перехватывает мой взгляд и молча поднимает правую руку с оттопыренным большим пальцем. Мол, порядок на борту.

Что там сейчас на Земле? Последние уточняющие траекторные измерения. Цифры, цифры, цифры… Тысячи и миллионы цифр, сбитых в триумфально марширующие полчища математических расчетов. Все в порядке. Шагаем уверенно и четко. Идем строго по заданному курсу.

Настает время бойких докладов и молодцеватых рапортов. Торопливые звонки руководству страны из Центра управления полетом, восторженные доклады: «Все прошло нормально, дорогие товарищи! Ракетно-космический комплекс на орбите! Космонавты чувствуют себя хорошо!».

Еще десяток минут отсчитывают часы. Новые звонки, распоряжения и решения…

Часа через полтора после нашего старта, когда комплекс «Знамя-5»-«Лунник-5» уже начал второй виток по околоземной орбите, Центральное радио вдруг обрывает обычную утреннюю передачу на половине слова.

Тягостная и тревожная пауза

И, наконец, - звенящий от напряжения голос диктора:

- Внимание, товарищи! Внимание! Говорит Москва! В эфире – специальный выпуск новостей.

И радиоэфир снова замирает в леденящем душу ожидании. А потом в пространство над планетой летит заранее подготовленный текст сообщения ТАСС о начале нашего полета…»

 

Рассказывает Алексей Леонтьев:

«Как я ни старался точно уловить момент перехода от перегрузки к состоянию невесомости, переход все равно произошел  быстро и неожиданно.